Христианский ФОРУМ

Вы должны понять, что такое подлинное сидение в Дзен. Истинное сидение в Дзен означает стать ясным.

51. Самадхи и сатори
«Я понимаю, как трудно достичь самадхи. Однако сатори — своего рода мгновенное просветление. Как они различаются?»
«Если вы мыслите, то самадхи и просветление — разные вещи. Однако, отделавшись от всякого мышления, вы постигните самадхи и просветление — как одно и то же. Когда же мы объясняем их, они различны. Самадхи — это единый ум. Просветление — только как это. При чтении мантры, есть только мантра. Мышление отсутствует. Смотрю ли на что-нибудь, есть только мантра. Слушаю ли что-нибудь, есть только мантра. Это самадхи. Поэтому, если кто-то спросит меня: „Какого цвета эта стена?“, я отвечу: „Ом...“. Если же я же я достиг просветления, то на вопрос „Какого цвета эта стена?“ я отвечу „Белого“. Значит самадхи — это только единый ум, неподвижный ум».

52. КАТЦ Лин-чи
Лин-чи всегда кричал «КАТЦ!!!» Иногда его КАТЦ обрывал мышление у людей, порой так он проверял продвижение в Дзен, а в иных случаях КАТЦ открывал ум.

53. Нирвана и Аннутара Самьяк Самбодхи
«Что такое Нирвана?»
«Что такое Аннутара Самьяк Самбодхи?»
«Когда восходит солнце, весь мир становится ярким».
«Тогда что есть истина?»
«Солнечный свет падает на пол, кот лежит и дремлет».

54. Дзен и искусство
Соен-са сказал: «Дзен — это понимание жизни и смерти. Зачем вы существуете?»
Ученик сказал: «Не знаю».
Соен-са сказал: «Почему вы умрёте?»
Ученик пожал плечами.
Соен-са сказал: «Люди на земле живут и умирают, не понимая, что такое жизнь и смерть. Когда вы родились, вы всего лишь родились. Вы не сказали, выходя из чрева матери: „Вот я прихожу в этот мир. Помогите мне“. Вы просто появились без желания родиться и не зная, зачем вы рождаетесь. Со смертью то же самое. Когда умрёте, вы всего лишь умрёте. У вас нет свободы выбора.
Дзен — это великая работа жизни и смерти. Декарт сказал: „Я мыслю, следовательно я существую“. Я мыслю, поэтому у меня есть жизнь и есть смерть; я не мыслю, и у меня нет жизни и смерти. Значит жизнь и смерть созданы нашим собственным мышлением. Жизнь и смерть существуют, потому что мы думаем, что они существуют. И они перестают существовать, когда мы перестаём думать.
Если вы думаете, то ваш ум, мой ум и ум всех людей — различны. Если вы не думаете, то ваш ум, мой ум, и ум всех людей — одно и то же…»
Ученик прервал его и сказал: «Они не разные и не одно и то же. Эти слова — просто мышление».
Соен-са сказал: «Да. Если вы освободитесь от мышления, останется ум до-мышления. Если вы удерживаете ум до-мышления и я удерживаю ум до-мышления, то мы — один ум.»
Ученик сказал: «Если мы отсечём всё мышление, то вообще не останется никакого ума».
Соен-са засмеялся и сказал: «Очень хорошо. Нет никакого ума. Но имя этому — один ум. До мышления не существует ни слов, ни речи, ни жизни, ни смерти. Так что же тогда ваше истинное „Я“?»
Соен-са сказал: «Дзен — дает понимание истинного „Я“. Необходимо спросить себя: „Что есть я?“ Вы должны удерживать этот великий вопрос и освободиться от мышления. Когда вы поймёте этот великий вопрос, вы поймёте самого себя».

Сократ прохаживался по Афинам, поучая своих учеников: «Познай самого себя». Однажды некто спросил, познал ли он самого себя. Сократ ответил: «Нет. Но я понимаю это незнание». Дзен — это то же самое. Это не-знание, не-думанье. «Что есть я?» В этом вопросе ваше истинное «Я».
Познав самого себя, очень легко рисовать, писать стихи, заниматься каллиграфией, чайной церемонией или карате. Вы рисуете без усилий; вы пишите без усилий. Почему? Когда вы рисуете, пишете или делаете что-либо иное, вы полностью погружаетесь в это действие. Вы — только писание, вы — только рисование. Никакое мышление не вклинивается между вами и действием. Остается только действие вне мышления. А это свобода.
Если вы думаете, то мышление уводит в сторону от действия, и процесс письма или рисования блокируется. Если вы не думаете, вы — одно целое с вашим действием. Вы и есть тот чай, который пьёте. Вы и есть та кисть, которой пишете. «Не-думанье» существует прежде мышления. Вы — это целая Вселенная; Вселенная — это вы. Таков ум Дзен, абсолютный ум. Он вне пространства и времени. Вне двойственности между «я» и «другие», добром и злом, жизнью и смертью. Истина — просто как это. И когда человек Дзен рисует, вся Вселенная находится на кончике его кисти.

Жил когда-то великий японский поэт по имени Башо, очень умный молодой человек. Серьёзный буддист, он изучил множество сутр. Ему казалось, что он постиг буддизм. Однажды он посетил Дзен Мастера Такуана. Они долго беседовали. Мастер что-нибудь скажет и Башо тут же пространно ответит, приводя цитаты из самых глубоких и трудных сутр. В конце концов, Мастер сказал: «Вы великий буддист, великий человек. Вы всё понимаете. Но, пока мы говорили, вы пользовались только словами Будды или прославленных учителей. Мне не нужны слова других людей, я хочу услышать ваши собственные слова, слова вашего истинного „Я“. Ну, быстрее, дайте мне лишь одну фразу, но вашу, собственную!»
Башо безмолвствовал. Его ум метался: «Что же сказать? Мои собственные слова — что же это такое?» Прошла минута, две, десять. Затем Дзен Мастер сказал: «Мне казалось, вы постигли буддизм. Почему же вы не отвечаете мне?» Башо покраснел. Его ум вошел в ступор и Башо не мог абсолютно ничего ответить. Он упёрся в непроходимую стену. А далее лишь бесконечная пустота.
Внезапно в монастырском саду раздался какой-то звук. Башо повернулся к Мастеру и сказал:
«Тихий пруд — лягушка прыгнула — всплеск».
Мастер громко засмеялся и сказал: «Ну наконец! Именно такие слова — слова вашего истинного „Я“!» Башо тоже засмеялся. Он постиг просветление.

Позднее Башо довелось приехать к Мацушима, в одно из самых красивых мест в Японии, где проводились поэтические состязания. Со всей страны съехались туда поэты. Каждый писал о красоте пейзажа, великолепном снежном пике Фудзи, о сверкающем зеркале озера, парусах на воде, подобных огромным белым птицам и т. д. и т. п. Башо написал только три строчки:
Мацушима —
ах, Мацушима,
Мацушима!
Его стихотворение победило на конкурсе.
Это подлинное Дзен-стихотворение. В нем нет поэтического языка или описаний. Оно свободно от мышления. Я — Мацушима, Мацушима — это я.
Поэтому в Дзен нет внутреннего и внешнего, в Дзен только единый ум, «просто как это». Такова жизнь всех искусств и такова жизнь Дзен.

55. Пластиковые цветы — пластиковый ум
...Соен-са сказал: «Это ум у вас пластиковый и вся Вселенная пластиковая». Ученик сказал: «Что вы имеете в виду?»
«Будда говорил: „Когда ум чист, вся Вселенная чиста; когда ум засорен, вся Вселенная засорена. Ежедневно мы встречаем несчастных людей, их ум печален и всё что они видят, слышат, обоняют, чувствуют на вкус, осязают — печально, вся их Вселенная печальна. Когда ум счастлив, вся вселенная счастлива. Желаете ли вы что-нибудь — вы „привязаны“ к этому. Отрицаете ли вы что-либо, вы точно так же привязаны к этому. Быть привязанным к вещи означает, что эта вещь стала барьером в вашем уме. Поэтому „я не люблю пластик“ есть то же самое, что „я люблю пластик“, и то и другое — привязанности. Вам не нравятся пластиковые цветы и ваш ум тотчас стал пластиковым, и вся Вселенная стала пластмассовой. Отбросьте такие привязанности. Тогда ничто не помешает вашей свободе. И вам станет безразлично, пластиковые цветы или настоящие, на алтаре они или в мусорной корзине. Вот в чем настоящая свобода. Пластиковый цветок — всего лишь пластиковый цветок. Настоящий цветок — это всего лишь настоящий цветок. Нельзя привязываться к имени и форме“.
Ваш ум отрицает пластиковые цветы и вы разделили Вселенную на хорошую и плохую, на красивую и отвратительную. Придерживайтесь лишь ума Будды. Тогда у вас не будет барьеров. Настоящие цветы хороши; пластмассовые цветы хороши — такой ум подобен огромному морю, в которое стекают все воды. Море не твердит рекам: „Ваша вода грязная, вы не можете впадать в меня“. Оно принимает все воды, смешивает их и становится морем. И потому, если вам удается удерживать ум Будды, ваш ум уподобится большому морю, огромному морю просветления“.

56. Истинная пустота
„Что есть истинная пустота?“
Соен-са сказал: „Камни в потолке и черепица на крыше понимают истинную пустоту. А вы до сих пор не поняли“.

57. Вы должны проснуться!
Если вы думаете, вы не понимаете. Если отбросите мышление, вы поймете.“.

58. Еще больше пепла на Будду
Будда сказал — тело Будды охватывает все царства Дхармы, и вся Вселенная обладает природой Будды. Так куда же стряхнуть пепел — он всегда падает на тело Будды. Нельзя привязываться к словам. Не привязывайтесь к своему мышлению и не впадайте в пустоту.
Я искренне надеюсь, что удерживая всюду и всегда вопрос «Что есть я?», вы очень скоро вкусите от великого плода.

59. Рассказ о Су Тунг-пе
Мастер, коего он считал душой сострадания, закричал: «Как ты посмел прийти сюда в поисках мёртвых слов. Почему ты не откроешь свои уши живым звукам природы? Не могу я разговаривать с человеком, так хорошо знающим Дзен. Убирайся!»
Су Тунг-пе, шатаясь, вышел из комнаты. Что же имел в виду Мастер? Что за учение может дать природа, но не могут люди?
Погрузившись в этот вопрос, Су Тунг-пе сел на лошадь и поехал прочь. Он совсем забыл куда едет и позволил лошади самой находить путь к дому. Лошадь везла его по горной тропе и внезапно он оказался у водопада. Рев воды оглушил его. И он понял: так вот что имел в виду Мастер! Целый мир — и не только этот мир, но и все возможные миры, все самые далёкие звёзды, вся Вселенная, всё едино с ним самим. Он сошёл с лошади и поклонился до земли в сторону монастыря.
Этим вечером Су Тунг-пе написал следующее стихотворение:
Ревущий водопад -
Золотые уста Будды.
Горы вдали — его чистое
светлое тело.
Сколько тысяч стихов
пронеслось во мне
этой ночью!
А завтра я не смогу повторить ни единой строки.

«Чему вы научились из моего рассказа?»
«Дзен учит нас отбрасывать всякие различающие мысли и понимать, что истина вселенной — в конечном счете наше истинное «Я».
«Вам надлежит хорошенько потрудиться, медитируя над этим коаном. Что это такое, что вы называете своим я? Когда вы постигните, что есть „я“, вернётесь к интуитивному единству с природой, поймете, что природа — это вы, а вы — это природа, что природа — это Будда, который проповедует нам всякий миг. Надеюсь, вы услышите, что природа говорит вам».
Один из учеников Соен-са указал на камень в зале Дхармы и сказал: «Что сейчас говорит вам этот камень?»
Соен-са сказал: «Почему вы считаете, что камень что-то говорит?»
«Я что-то слышу, но не разберу, что именно».
«Почему вы не спросите у камня?»
«Я уже спросил, но не понимаю его языка».
«Оттого не понимаете, что ваш ум в точности как этот камень».
Воцарилось молчание.
Соен-са сказал: «Если нет больше вопросов, значит вы все — Будды. А Будды не нуждаются, чтобы их учили».
«Но мы не знаем, что мы Будды».
«Верно, вы не знаете. Рыбы плавают в воде, но не знают, что они в воде. Каждую секунду вы дышите воздухом, но делаете это бессознательно. Так же мы слышим звуки водопадов, дождя. Все эти звуки — проповеди, это голос самого Будды, проповедующего нам. Мы постоянно слушаем множество проповедей, но глухи к ним. Будь мы действительно живыми, то всегда, когда слышим, обоняем, чувствуем вкус, осязаем, мы говорили бы: «О, это прекрасная проповедь». Мы видели бы, что нет такого священного учения, чтобы оно не познавалось как природа.

ученик спросил: «Почему одни видят, а другие нет?»
Соен-са сказал: «В прошлом вы посеяли некие семена, в результате чего теперь пришли к буддизму. Некоторые люди приходят сюда лишь один раз, а другие остаются и ревностно практикуют. Когда вы ревностно практикуете Дзен, вы сжигаете карму, связывающую вас с неведением. На японском языке слово „ревностно“ означает „разогревая сердце“. Если вы разогреете своё сердце, то карма, похожая на глыбу льда, растает и растечется. А продолжив нагревать сердце, вы превратите карму в пар и она рассеется в пространстве. Люди, практикующие Дзен, расплавляют все привязанности и барьеры. Почему они практикуют? Потому что карма вынуждает их практиковать. Тогда как карма других людей, обуславливает их отсутствие интереса к Дзен. Разделяющие мысли человека создали гигантское скопище мыслей в его уме, именно его он ошибочно принимает за своё подлинное „Я“. На деле же, это ментальная конструкция, основанная на неведении. Цель медитаций Дзен в том, чтобы рассеять это скопище мыслей. Оставшееся в конечном итоге и есть истинное „Я“ человека. Вы входите в мир, где нет „я“. И если вы не остановитесь здесь, не будете думать об этом царстве или цепляться за него, вы продолжите практику, пока не сольетесь в единое целое с абсолютом».

«Что вы имеете в виду, говоря об абсолюте?»
Соен-са сказал: «Откуда пришел этот вопрос?»
Ученик молчал.
Соен-са сказал: «Это — абсолют».
«Я не понимаю».
«Сколько бы я это ни объяснял, вы не поймёте. Абсолют — это нечто, чего вы не в состоянии понять. Если бы абсолют возможно было понять, он не был бы абсолютом».
«Тогда, зачем вы об этом говорите?»
«Именно оттого что я об этом говорю, вы задаёте вопросы. Именно так я учу, а вы учитесь».

_________________
Не важно, что написано. Важно, как понято.

61. Это

теперь моему большому «Я» приходится поддерживать меня, постоянно прорываясь через малое «я». Здесь нет учителя. Узел у меня внутри-то же самое, что во внешнем — он сам же и «не-узел». Когда узел развязывается, я дышу, как дышат волны. Нет ни внутреннего узла, ни внешнего, нечего развязывать и неоткуда упасть.
Мой единственный вопрос к себе: «Что есть я?» И делаю я лишь одно — продолжаю сидеть.
Р. S. Вчера я пошла к океану и поняла, почему вы назвали меня Хэ Ми — «чистота океана». Я придумала этому океану поверхность, тогда как у него вообще нет пределов. Значит, нужно это найти.
Разбив яйцо
о край чашки,
я поняла,
чашка не имеет края,
яйцо не имеет скорлупы,
нет чашки, нет яйца.
Только любовь.

Ни стены, ни растений, ни воздуха, ни неба
Привязка к форме
Привязка к пустоте
Останавливается любовь
Мы создаём эту землю
Чтобы учила нас любви
Мы здесь на этой земле
Чтобы практиковать любовь.

если вы хотите обрести большое «Я» и просветление, просто отпустите вашу ситуацию, ваше положение и ваши мнения. Вот ваш истинный учитель. Учение основанное только на языке, ошибочно. Изгоните всякое мышление, тогда лай собаки, ветер, деревья, горы, молния, шум воды — всё станет вашими учителями. Поэтому вам надо держаться полностью «не-знающего» ума. Это самое главное.
Когда узел развязывается, вы дышите, как дышат волны. Нет ни узла, ни внешнего, нечего развязывать и неоткуда падать.
Все люди используют «это» постоянно.
Но они не понимают «это»,
Так как это не имеет ни имени, ни формы.
«Это» пронизывает прошлое, настоящее и будущее,
«Это» заполняет пространство.
«Это» содержит все.
«Это» ясно видно во всём.
Но если вы хотите найти «это»,
Оно уходит прочь дальше и дальше,
А если вы теряете «это», то
«Это» уже появилось перед вами.
«Это» ярче, чем свет солнца
И темнее, чем беззвёздная ночь.
Иногда «это» больше Вселенной,
А порой меньше чем кончик иглы.
«Это» управляет всем;
«Это» — король
Десяти тысяч дхарм.
«Это» могуче и устрашающе.
Люди называют «это» «ум», «Бог»,
«Будда», «природа», «энергия».
Но «это» не имеет ни начала, ни конца
И не является ни формой, ни пустотой.
Если хотите постичь «это», вы должны оседлать
Корабль без корпуса;
Сыграть на флейте без отверстий;
Пересечь океан жизни и смерти.
Тогда вы прибудете в деревню «как это».
В деревне следует отыскать
Свой настоящий дом
«Просто как это»
Когда откроете дверь в ваш дом,
Вы обретете «это».
И обнаружите — «это есть».
Сначала вам следует обрести «это». Обрети вы «это», у вас появится свобода, исчезнут все преграды.
Что «это»?

62. Малая любовь и большая любовь
«Вы всё время говорите о мышлении. Мне хотелось бы знать, как путь сердца укладывается в ваше учение. В христианском пути, любые достижения без любви бесполезны».
Соен-са сказал: «Есть два вида любви. Во-первых, малая любовь — любовь желания, любовь противоположностей, любовь привязанностей. Во-вторых, — большая любовь, абсолютная любовь. Это свобода».

«Я полагал, что Дзен Мастерам нет дела до любви».
«Если бы я не любил, зачем бы я учил? Учение — это любовь».

64. Из глубин
Вы хотите просветления. Без мышления просветление невозможно. Мышление и есть просветление! Прославленный учитель сказал: «Ум постоянно меняется. Меняющийся ум сам по себе полностью есть истина. Если вы не привязаны к своему меняющемуся уму, вы достигнете своей истинной природы и поймёте, что нет ни плохого, ни хорошего.»

Вы плохо себя чувствуете. Если вы создаёте «плохо», тогда это плохо. Если вы не создаёте «плохо», то это неплохо. Не создавайте ни хорошего, ни плохого. И всё будет хорошо. Вам хочется быть хорошим учеником Дзен, хорошим человеком. Это мышление. Оставьте его!
Оставьте всё это! Ваш ум неясен, так попросите дерево или небо помочь вам. Тогда дерево или небо дадут вам хороший совет. Не проверяете постоянно свой ум. Вы говорите, что не верите, будто обладаете природой Будды. И у меня тоже нет веры в мою природу Будды. Если нет веры, постарайтесь полностью не иметь веры; то есть не верить вообще ни во что. Тогда ваш ум станет настоящей пустотой. Но подлинная пустота, это всего лишь название. Подлинная пустота существует «до-мышления». До-мышление — как это. Очень хорошо, что вы сомневаетесь, свойственна ли вам природа Будды. Отойдите от веры и от неверия! Все вещи только такие, какие они есть. Да не горюйте по поводу того, как идёт ваша практика. Есть у вас успехи или нет, беспокойны вы или нет — всё неважно. Такие проблемы подобны облакам, проплывающим под луной. Не привязывайтесь к мыслям, что приходят вам на ум. Тогда овладеете свободным мышлением. «Не-привязанное» мышление — просто как это.

65. Забавно
Этот мир очень забавен. В истинной природе всех вещей нет ни появления ни исчезновения. Однако люди думают, что вещам присущи жизнь и смерть. Это забавно. Вещи ни грязны, ни чисты. Тем не менее, люди считают: одни вещи хорошие, другие плохие, одни вещи — чистые, а другие — грязные. Вещи не убывают, не прибывают. Люди привязаны к хорошей карме и плохой карме. Отсюда происходят счастье и страдание, люди имеют прошлое, настоящее и будущее; приход, уход и пребывание; восток, запад, север, юг. Это тоже забавно.
Прославленный учитель сказал однажды: «Изначально все вещи пусты». Тем не менее вы хотите достичь просветления. Забавно.
Бросьте это! Бросьте это! Это забавно. Что тут бросать? Гате, гате, парагате, парасамгате, бодхи сваха!

Перед смертью Кионг Хо написал следующее стихотворение:
Лунный свет ясного ума,
Охватывает весь мир.
Когда ум и свет исчезнут,
Что… есть… это…?
Через секунду, закончив стихотворение, он умер.

68. Речь Дхармы

Сутра говорит: „Все вещи не вечны. Это закон появления и исчезновения. Когда уже нет ни появления ни исчезновения, тогда спокойствие становится блаженством“.
Алмазная Сутра говорит: „Все явленные вещи преходящи. Если все явления рассматривать как не-явления, мы познаем истинную природу всех вещей“.
Сутра Сердца говорит: „Форма не отличается от пустоты; пустота не отличается от формы. То, что есть форма — пустота; то, что есть пустота — форма“.
Что появляется и исчезает? Что является вечным и, одновременно, невечным? Что есть форма и пустота? В истинном покое, в истинной природе, в истинной пустоте нет ни появления, ни исчезновения, нет ни вечного, ни преходящего, нет ни формы, ни пустоты. Шестой патриарх сказал: „Изначально вообще ничего нет“.
В сутре сказано: „Когда нет ни появления, ни исчезновения, тогда спокойствие становится блаженством“. Но нет ни спокойствия, ни блаженства.
В сутре сказано: „Если мы рассмотрим все явления как не-явления, то познаем истинную природу вещей“. Но нет ни истинной природы, ни вещей.
В сутре сказано: „Форма есть пустота; пустота есть форма“. Но нет ни пустоты, ни формы.
Когда нет ни мышления, ни речи, нет ни появления, ни исчезновения, ни преходящего, ни вечного, ни формы, ни пустоты. Однако говорить, что всё это не существует — неверно. Если вы откроете рот чтобы говорить, вы ошибетесь.
Видите ли вы цвета, слышите ли звуки, осязаете ли вещи? Это форма или пустота? Скажите же, скажите же! Если скажете хоть одно слово, вы ошибетесь. И если ничего не скажете, тоже ошибетесь. Что вам делать?
КАТЦ!!!
Появление, исчезновение — оставьте это! Преходящее, вечное — оставьте это! Форма, пустота — оставьте это!
Приходит весна и снег тает: появление и исчезновение — просто как это. Восточный ветер уносит дождевые тучи на запад, преходящее и вечное — просто как это. Когда вы включаете лампу, вся комната освещается: истина — просто как это. Форма есть форма, пустота есть пустота.
Тогда что является вашим изначальным лицом?
КАТЦ!!!
Один, два, три, четыре, четыре, три, два, один.

_________________
Не важно, что написано. Важно, как понято.

69. Настоящий путь
Ум Дзен — это ум ребёнка. У детей нет ни прошлого, ни будущего, они всегда живут в истине, которая просто как это.
„Некто читает мантру, и есть лишь мантра. Что бы он ни делал, что бы ни видел, есть только мантра“.

„Что же тогда ясный ум?“
„Ясный ум подобен зеркалу. Красное возникает, и зеркало красное. Белое возникает, и зеркало белое. Единый ум — это пустой ум. Ясный ум — это большой ум, который есть бесконечное время и бесконечное пространство“.
...Совсем иное дело, когда кто-нибудь читает мантру. Это единый ум. Он неподвижен совершенно. Нет ни внутреннего, ни внешнего, одна пустота. Появляется грабитель: „Давай деньги!“ Но человек не пугается. Только ОМ МАНИ ПАДМЭ ХУМ, ОМ МАНИ ПАДМЭ ХУМ.
„Давай деньги, или я убью тебя!“ Но человека ничто не трогает. Не существует ни жизни, ни смерти, поэтому он не боится.
Затем, ясный ум. Это ум человека, всегда сохраняющего ум бодхисаттвы. Грабитель требует: „Давай деньги!“ Человек спокойно спрашивает: „Сколько тебе надо?“ „Давай все!“ „О’кей“ — и он отдаёт грабителю все свои деньги. Он не боится. Но его ум очень опечален. Человек говорит грабителю: „Зачем ты так поступаешь? Сейчас тебе хорошо, но в будущем тебя ждут страдания“. Грабитель смотрит на него и видит, что человек не боится и на его лице отражается лишь материнское сострадание.

71. «Как узнать зоркого Дзен Мастера?»
«Сразу возможно и не узнать. Но если вы довольно долго практикуете Дзен и слушаете многих Дзен Мастеров, то поймёте, что есть истинное учение, а что нет. Никто не может пробовать вместо вас. Вы должны все проделать сами».
«Будда сказал: „Все существа уже просветлены“. Прославленный учитель сказал: „Без мышления, „просто как это“ — и есть Будда“. Без мышления — это ясный ум. Поэтому, если вам удается удерживать ясный ум, любое ваше действие — „просто как это“. Уверять, что постигаешь больше просветления, еще больше, еще больше — это мышление. Мышление — это желание. Желание — это страдание. Поэтому, Дзен Мастер Нам Чань, сказал: „Повседневный ум — это путь“».

72. Изначальный звук. Изначальное тело.

- Должен также признаться, что моё маленькое «я» терпеть не может метод коанов. Все духовные методы: йога, пение, мантра, дыхание и т. д. — да, но коаны — единственное, что моему маленькому «я» действительно не нравится.

Отвечаю на ваш вопрос о звуке: это изначальный звук. Если вы будете очень спокойны, то услышите изначальный звук; но если «привяжетесь» к этому звуку, он станет очень громким, что плохо. Удерживайте лишь «что есть я?», тогда звук тоже станет «что есть я?». То есть звук станет не-звуком, а не-звук — звуком. И вы поймёте своё истинное «Я». Это ваше подлинное «Я».
Ваше истинное «Я» не имеет ни внутреннего, ни внешнего.
Звук — это чистый ум; чистый ум — это звук.
Звук и слух не разделены. Есть только звук.
Я вас спрашиваю: есть ли у вас сейчас тело: оно существует, или же это пустота?

В Сутре Сердца сказано: «Форма — это пустота, пустота — это форма». Если вы привязаны к имени и форме, тогда все вещи появляются и исчезают. Но если вы откажетесь от всякого мышления, тогда все вещи не появляются и не исчезают.

Когда вы не создаёте малое «я» и непривязаны к методу коанов, мышление возвращается к вашему истинному «Я», и ваш ум становится чистым. Ум подобен грифельной доске. Вы создаёте на ней рисунки малого «я». Когда вы стираете рисунки с доски, всё исчезает. И потому вы должны рисовать только Бодхисаттву. Бодхисаттва — это отсутствие желаний для себя; только для всех людей. Поэтому я повторяю вам: ОСТАВЬТЕ ЭТО. ОСТАВЬТЕ ЭТО. ОСТАВЬТЕ ЭТО. ОСТАВЬТЕ ВСЕ ЭТО.

Вот вам стихотворение:
Тело формы и тело мышления —
Откуда они пришли?
До мышления нет ни формы, ни имени,
Только бесконечное время и бесконечное пространство.

«Если хочешь понять всех Будд прошлого, настоящего и будущего, надо постичь, что вся вселенная создана одним лишь умом».
«Вся вселенная — Одно. Я — Будда!»
«Всегда удерживай такой ум, который „не-знает“ и вскоре ты достигнешь просветления».

79. Все вещи ваши учителя

- за последние два года я все больше выбираюсь из пустоты, всё больше и больше вижу, что я — это мир, а мир — это я. Как думаю я, таков и мир. Как я действую, такой мир и создаю вокруг себя.
Когда понимание отвергнуто, приходит новое понимание того, что понимать нечего. Но даже и это необходимо отринуть. Как тогда объяснить тому, кто жаждет истины, Бога, освобождения от боли, что всего лишь требуется прекратить всякие поиски.

В письме вы сказали, что «создаёте мир вокруг себя», и что «каждый сам творит свой рай и ад». Произносить слова очень просто. Дзен означает: не делать этого. Тогда ничего нет. Лишь истинная пустота. Истинная пустота — это отсутствие любых барьеров. Зачем вы создаёте «мир», «меня», других людей и т. п.? Прежде всего, вам необходимо понять своё истинное «Я». Тогда вы поймете и ум других людей. Прежде всего, вам необходимо освободиться от всех своих мнений, ваших знаний, от озабоченности собственной ситуацией и от всех ваших объяснений. Тогда не останется ничего. Только так вы поймёте ум других. Ваш ум уподобится чистому зеркалу. Красное приходит и зеркало становится красным, белое приходит и оно — белое. Когда ваш ум ясен, он — отражение ума других людей. Тогда-то и появляется возможность учить других людей и упорядочить их ум.
Ведь всё во Вселенной — ваши друзья и учителя. Поэтому надо убить своё «я». Только тогда обретёте свободу и у вас не останется барьеров. Именно так следует искать свой истинный путь. А найдя истинный путь, вы сможете легко идти этим путем и следить за тем, куда ступаете. Не привязывайтесь к тому, что встречается по обочинам дороги. Просто идите прямо.

Будда сказал: «Если чист один ум, то вся Вселенная чиста». Если ум преодолеет всякое мышление и обретет чистоту, ваше место, где бы вы ни находились, всегда будет чистым. Не горюйте о людях. Если ваша собственная практика усердна, все последуют за вами. Ваше понимание — это привязанность к вашему уму. ОТБРОСЬТЕ ВАШЕ «Я»!
Вам нужно понять, что такое сидение в Дзен. Что же такое сидение? Сидеть — значит отбросить всякое мышление и удерживать неподвижный ум. Что такое Дзен? Дзен значит стать ясным. Тогда вы сможете заниматься хождением, стоянием, сидением, сном, разговором, молчанием — и всё это станет вашей практикой. Всегда удерживать ясный ум, всегда возвращаться к своему истинному «Я». И нет тогда ни глаз, ни ушей, ни носа, ни языка, ни тела, ни ума, ни цвета, ни вкуса, ни звука, ни обоняния, ни осознания, ни объекта мысли. Только в таком случае вы уразумеете «не-достижение там, где нечего достигать». Надо всего лишь отсечь ум, отсечь «привязанность» к «я хочу просветления». Но стоит отбросить мышление и вернуться к уму новичка, как вы достигните просветления. Когда удерживаете действительно пустой ум, любое место, где вы находитесь, есть нирвана, поэтому очень старательно держите рот на замке и учитесь у синего неба, белых облаков, у тихих гор и шумных городов. Всё — «просто подобно этому». Вот кто настоящий великий учитель. Надеюсь, вы сначала убьёте своё сильное «я», обретете вечно ясный ум, а затем уж спасёте всех людей от страдания.
Четверть доллара — это 25 центов.

- Почему практика требует усилий, если мы приходим, в конце концов, к состоянию, где нет усилий? В моей практике за последние десять-двенадцать месяцев никакой (или мало) разницы между сидением и не-сидением — только ясность. Усилие ведёт к направленности, которая в начальной стадии противоположна тому, что испытываешь в состоянии без-усилий. Почему бы не начать без усилий и просто быть внимательным, как в методе Хинаяны «випассана» или как у Кришнамурти? Зачем тратить от трех до пяти лет, уходя прочь от состояния без-усилий лишь для того, чтобы все равно к нему вернуться?
За последние четыре года я неоднократно испытал состояния более высокие, чем ясность; состояние, где «я» (ум и тело) исчезает, и есть только мир, воспринимаемый без всяких различения — нет пространства, нет времени, просто это. Именно такое состояние вы называете «ясный ум»?
Если сидение у меня идёт хорошо, тогда состояние единства, состояние «как это», возникает через несколько дней. Если сидение идёт плохо, такое состояние часто не приходит вовсе. Однако, сейчас, мне сдается, нет никакой разницы между хорошим сидением и плохим сидением, между ясностью и беспокойным умом.
Вы спросили меня, «что я понимаю?» Я понимаю, что нечего понимать. Нечего делать и нечего практиковать, только держать ясный ум.
Поэтому, моё учение кристаллизовалось так: убеждать людей не заботиться о бесконечных различных практиках, а заниматься сидением в Дзен. Метод неважен. Просто сидеть, медитировать на коане, считать дыхание. Тогда реальное «Я» функционирует без мышления и без разговоров, тогда, неожиданно, Бог или Будда приходят, как это. Такова реальность.
Не заинтересован я и в достижении просветления. Просветление — только слово. Или я уже имею просветление, или оно придет само, по мере того, как я занимаюсь практикой. Какая разница?

Чего вы хотите? Один человек прилагает большие усилия, а другой человек вовсе не тратит усилий — пусть так, не горюйте. Вам следует заботиться только о вашей собственной работе. Сначала закончите свою великую работу и вы всё поймёте. Сидеть, ходить, говорить, есть, смеяться — всё это Дзен. Вам следует понять Дзен.
Сидение в Дзен важно. Но настоящее «сидение» не зависит от того, сидит или нет тело. Нам Ак поднял черепицу и полировал её.
Вы пишите, что я называю просветлением чистый ум. Что такое чистый ум? Чистый ум — это только название. Просветление — тоже название. Если вы скажете «чистый ум», это уже не чистый ум. Если вы скажете «просветление», это уже не просветление. Красное есть красное; белое есть белое. Только как это. Это — чистый ум, это — просветление или вообще ничто. Не привязывайтесь к чистому уму или просветлению. Не привязывайтесь к словам Дзен. Нужно быть очень осторожным. Дзен Мастера используют свой язык, чтобы ставить ловушки ученикам. Понимание — это еще мышление. Постижение — это «до-мышления». Если вы откроете рот, вы ошибетесь.
Третий Патриарх сказал:
Великий путь не труден,
для тех, кто не различает.
Отбросьте свои нравится, не нравится, и всё станет ясно.
В следующий раз выйдите на улицу и спросите у дерева, что такое истинный путь. Дерево научит вас.

_________________
Не важно, что написано. Важно, как понято.

81. Какая звезда твоя?
Манг Гонг сказал ему: «Будда достиг просветления, увидев утреннюю звезду на восточном небе. Но звёзд много. Какая же звезда твоя?»
Чунг Ганг упал на четвереньки и начал ощупывать пол.
Манг Гонг сказал: «Да, ты действительно стал Буддой».

Один прославленный учитель сказал: «Сидение, лежание, разговор, молчание, движение — всё это должно стать единым умом». Отсутствие ума — действительно пустой ум. Действительно пустой ум существует «только как это». Где же тогда основная практика и не основная практика? Когда вы сидите, только сидите; когда разговариваете, только разговаривайте; когда работаете, только работайте. Всё — ваша основная практика. Иногда возникают желания. Это ни хорошо, ни плохо. Просто удерживайте ясный ум.
Мышление — это хорошо. Ум, размахивающий топором — тоже мышление. Однако, вы и мышление считайте своей практикой. Надеюсь, вы найдёте основную практику во всём, и все ваши действия окажутся действиями одного ума.

Я не был никогда рождён.
Я никогда не умру.
Я рождаюсь прямо сейчас
Прямо сейчас я умираю.
0=∞

Прямо сейчас я рождаюсь,
Прямо сейчас я умираю.
Но я никогда не был рождён,
Я никогда не умру.
Ни пространства, ни времени,
Ни преград;
Летишь в облаках абсолютно свободно.
Как это чудесно!

Лунный свет через окно
Падает на пол.

88
Один прославленный учитель сказал: «Чтобы вылечить болезнь ошибочных взглядов, надобно давать людям миражное лекарство. Когда болезнь излечена, следует взять обратно и миражное лекарство».

94
„Когда изначальное и материя сливаются вместе, они становятся светом. Свет становится пустотой, и это полная пустота. Когда все явления исчезают и возвращаются к источнику, тогда природа и форма обретают ясность. Изначальное — это изначальное; материя — это материя. Только как это: таков истинный Будда“. При этих словах, Анг Сан просветлел.

100
...Наконец, настал сотый день. Соен-са пел и бил в моктак. Вдруг его тело исчезло и он оказался в бесконечном пространстве. Издалека слышались удары моктака и звук собственного голоса. Некоторое время Соен-са оставался в таком состоянии. Вернувшись в свое тело, он понял: скалы, река, всё что он видел и слышал — его истинное «Я». Все вещи такие, какие они есть. Истина «просто как это».

***
5 января 1949 года Соен-са получил от Ко Бонга трансмиссию Дхармы, став, таким образом, Семьдесят Восьмым Патриархом по этой линии передачи. И это была единственная трансмиссия, данная Ко Бонгом.
После церемонии Ко Бонг сказал: «В течение следующих трёх лет храните молчание. Вы свободный человек. Встретимся снова через пятьсот лет».
Соен-са стал Дзен Мастером, ему исполнилось двадцать два года.

_________________
Не важно, что написано. Важно, как понято.

Лучшие притчи дзэн: обычные истории о людях необычайных - Маслов, Логинова


Вот это жизнь!


Полностью - тут:
https://profilib.org/chtenie/138298/ale ... nykh-7.php



МАСЛОВ Алексей Александрович,
ЛОГИНОВА Евгения Сергеевна

"ЛУЧШИЕ ПРИТЧИ ДЗЭН: ОБЫЧНЫЕ ИСТОРИИ О ЛЮДЯХ НЕОБЫЧАЙНЫХ"
ЧАНЬСКИЕ РЕЧЕНИЯ: ПРОБУЖДАЮЩИЕ ГОЛОСА

Бодхидхарме приписываются и четыре основных постулата Чань: «Не опираться на письменные знаки», «Не передавать учение вовне», «Непосредственно взирать на свое сердце», «Прозревая свою изначальную природу, стать Буддой». Впрочем, нередко те же принципы приписываются и самому Будде, но, в целом, их происхождение для нас здесь не особенно важно — главное, что разные школы китайского буддизма, которые и стали постепенно обобщаться под названием «Чань», положили в основу своей практики принцип прямого, не опосредованного ничем (в том числе и чтением священных текстов) «прозрения своей чистой природы», «прозрения изначального сердца». Вся практика сводилась, по сути, к обнаружению своего изначального лика, существовавшего еще до того момента, когда повседневная жизнь и социальная среда замутили наше сознание. И в этом состоянии человек уже ничем не отличается от Будды — ни по своим изначальным, данным ему при рождении свойствам, ни по своей роли в этом мире. Итак, достаточно лишь очистить сознание. Но как?
Ведь всякий текст, пускай даже священный, может быть понят неправильно, комментарии на него, пускай составленные древним мудрецом, могут еще дальше увести нас в сторону или, того хуже, создать иллюзию того, что все прочитанное — и есть наши личные мысли.

Читая тексты, человек уподобляет себя их героям, имитирует их слова, поступки, то есть занимается не столько духовной практикой, сколько подражательством. Конечно, существует немало методов в буддийских школах для того, чтобы правильно истолковать текст, дать его относительно точное понимание. Но опасность запутаться в текстах по-прежнему велика, и единственным критерием истинности может выступать лишь чистое спокойное сознание самого человека. Да и нужны ли для этого священная сутра, долгая молитва или возжигание благовоний — ведь в чистом сердце изначально содержится все понимание мира. А поэтому «не стоит опираться на письмена», — говорят учения Чань. «Прямо взирай на собственное сердце!» — призывают они. Все остальное — лишь подпорки, побочные средства, которые могут как помочь, так и увести в сторону.
Надо остаться один на один со своим сердцем и через медитацию очистить его — тогда и всякое действие будет безошибочным. Проблема выбора в жизни отпадает сама собой, неразрешимые вопросы исчезают навсегда, они просто не поднимаются в твоем сознании.

«Созерцая свое сердце, стать Буддой»

Чань, или Дзэн, казалось бы, самое известное восточное учение, о котором рассказано уже очень многое. И при этом Чань — молчаливый, неразговорчивый, далекий от рассуждений и интерпретаций. Он не требует размышлений или мучительных раздумий. Он лишь показывает нам, что надо прийти к той точке, где, как сказано в одной из историй: «Там, где умолкают звуки, открываются врата к познанию учения Чань». И все подобные истории — явные указатели на это место, где кончаются не только звуки и рассуждения, но вообще любые внешние проявления.
Об этой мудрости нельзя поведать напрямую, ее нельзя украсть или подслушать. Но о ней можно прокричать так оглушительно громко, что у других заложит уши, и они ничего не услышат. А разве не так и делается в гунъанях?
Методом воспитания и одновременно проверки являются эти короткие диалоги — гунъани, это причудливые истории — юйлу, в которых и твоя мудрость, и твое замутнение сознания проявляются сразу и самым очевидным образом. Если понимание текста сутры можно сымитировать, процитировав, например, чей-нибудь комментарий, то в коротких диалогах все происходит на личностном уровне.
Здесь имитировать нечего и невозможно, каждый случай уникален и отражает состояние сознания конкретного человека. И одновременно это — не частное мнение некоего наставника, это абсолютная метафора истинного понимания о мире, просто выраженная в форме, понятной ученикам.

Одним из первых произведений раннего жанра юйлу стала «Сутра помоста Шестого патриарха», рассказывающая о патриархе Чань Хуэйнэне (VII в.). В этом тексте сочетаются сразу несколько традиций, поскольку юйлу как жанр в тот момент только-только зарождался. Прежде всего, в «Сутру помоста» включено несколько несвязанных между собой по стилистике частей (догматические и весьма сложные проповеди, автобиографическое изложение жизни самого Хуэйнэна, его беседы с учениками). Если догматическая часть во многом тяготеет к классическим буддийским сутрам, где методично излагается буддийское учение с использованием того понятийного аппарата, который может быть понятен только посвященным, то беседы с учениками и гостями — это уже прообраз классических юйлу — ярких, образных и афористичных.
Постепенно догматические рассуждения уходили из записей бесед чаньских последователей о жизни их учителя: значительно больший интерес привлекало то, как такие наставники действовали и говорили, а не то, как пересказывали буддийскую традицию. Так зарождается уникальный духовно-философский жанр, которого до этого ни буддийская, ни какая иная восточноазиатская традиция не знала, — изложение внутренней сути учения не через поэтапное описание его постулатов (а именно таковым было собрание индийских буддийских текстов «Трипитака»), а исключительно через личный опыт мастера-наставника. Все учение, по сути, излагалось в коротких диалогах!

Возникновение жанра юйлу* именно в рамках чаньской традиции легко объяснимо. Именно с V I–VII вв. чаньские учителя объявляют несколько постулатов, вокруг которых строятся все их дальнейшие проповеди. Основная идея заключалась в том, что в сердце или душе человека уже изначально присутствует буддийская природа (фо син), то есть любой человек аналогичен Будде по всем своим свойствам. Поэтому задача заключается в том, чтобы «взирая на свое сердце, пробудить в себе Будду», а основные принципы гласили: «Непосредственно взирать на природу своего сердца» (чжэнь цзянь синь син), «стать Буддой через внезапное откровение» (дунь у чэн фо), «передавать учение от сердца к сердцу» (и синь чуань синь). А поэтому, как учил Хуэйнэн в «Сутре помоста», «если просветление требует лишь пробуждения сердца, то к чему искать сокровенное где-то вовне?
Лишь услышав об учении, занимайся духовной практикой, и тогда запад (то есть буддийский рай) окажется прямо перед тобой».
По сути, это означало, что весь огромный массив буддийских ранних текстов, прежде всего сутры и комментарии к ним (шастры), утрачивали первостепенное значение. Трактат терял свою сокровенную сущность, оказываясь лишь разводами туши на бумаге, а его место занимали деяния реального чаньского наставника, которые служили своеобразной матрицей поведения и настроя сознания учеников.
Конечно, сутры не отрицались вовсе, например и Хуэйнэн, и Мацзу, и Наньцюань высоко ценили «Алмазную сутру», «Сутру высшей мудрости» («Праджня-парамита-сутра»), но основное обучение проходило не через них, а через реальные поступки, через очищение сознания посредством медитации. Догматическое знание, связанное, в частности, с буддийской логикой и вероучением, становилось вторичным относительно самостоятельной практики созерцания. В некоторых школах такое отрицание классических текстов доходит до логического абсурда, например, наставник Линьцзи призывал к уничтожению сутр вовсе (хотя сам не уничтожил ни одной, и такой призыв был для него было скорее «фигурой речи»), а одно из традиционных изображений патриарха Хуэйнэна показывает его, рвущим в клочья сутры. На смену суховатым догматическим рассуждениям, отдаленным рассказам о неких индийских учителях, которые были не очень близки обычному китайскому последователю, приходят «свои» герои — чаньские мастера.

Постепенно изменяется и сам характер гунъаней — это уже не только характерные случаи из жизни чаньского сознания и тем более не просто забавные истории. Они превращаются в особого рода «темы для медитации», которые не требует никакого решения или ответа — это просто отправная точка для погружения в трансцендентальные области сознания. И как следствие гунъани превращаются в часть особого рода медитационной техники.
В юйлу* настоящее действие разворачивается как бы за пределами самого текста — этот принцип и лежит в основе всякого гунъаня. Поскольку Чань провозгласил, что «учение передается вне слов и письменных знаков», то может показаться, что он сам загнал себя в тупик из-за не только невозможности хоть как-то поведать о содержании этого учения, но и зафиксировать его в истории — ведь в этом случае составление текстов оказывается просто невозможным.
*) «сборники речей»; сборники историй из жизни чаньских наставников, а также их бесед с учениками.

_________________
Не важно, что написано. Важно, как понято.

Первичное учение Чань делает упор на превалирующий характер «сердца», или «души» (синь), как средоточия всей изначальной незамутненной природы человека. Ранний принцип созерцательных школ буддизма гласил: «Будда — в твоем сердце». Но этого, кажется, мало, учителя проповедуют абсолютную неразличимость между состоянием Будды и сердцем, или душой, любого человека. Будда не просто «в сердце»: «Твое сердце и есть Будда», — утверждают наставники V II–VIII вв., такие как Хуэйнэн, Мацзу, Наньцюань и многие другие, которые за счет своих диалогов с учениками стараются избавить их от всех пут, которые порождаются наличием тела, а также чувств и ощущений, связанных с ним.
Но наставники X–XII вв. идут еще дальше.
Надо не только «отбросить тело» и обнаружить в себе «чистое сердце», которое и есть «природа Будды», но дойти до логического предела самоопустошения. Так, школа Цаодун провозглашает необходимость «избавиться и от тела, и от сердца» или, дословно, «сбросить с себя и тело, и сердце». Но сам по себе принцип «внесловесной передачи» отнюдь не явился «изобретением» Чань, он был изначально заложен в самом классическом буддизме, еще в его «индийской версии».
В чаньских сборниках юйлу, например, «В записях о передаче светильника» (XI в.) часто приводится притча о передаче Буддой Шакьямуни учения своему ближайшему последователю. Именно Махакашьяпа, уловивший, что суть буддизма — не в объяснениях, а в состоянии души, которое можно передать вне слов, и стал Первым патриархом буддизма. Классическое чаньское «Изначальное собрание пяти светильников» так передает последнее завещание Будды:
«Я обладаю хранилищем ока истинного закона, сутью сокровенной нирваны, проявлением вне проявлений, вратами дхармы к тончайше — сокровенному.
Не опирайтесь на письмена, не передавайте учение вовне — это я и поручаю Махакашьяпе».
Естественно, другие направления буддизма, например Тхеравада («Малая колесница»), по-другому описывали последние наставления Будды, хотя многие упоминают акт «передачи цветка» как передачи патриаршества. Но для Чань важным стал именно момент внесловесной передачи учения, а также завещания «не опираться на письмена» и «не передавать учение вовне» — это два важнейших принципа из четырех базовых чаньских постулатов, который затем приписывались и Бодхидхарме.
Чань обнаружил удивительный парадокс на пути к просветлению: нет никакой разницы, чем ты занимаешься, являешься ли монахом или мирянином, какое конкретно учение исповедуешь.
Важно лишь одно — чистота твоего сердца-сознания, незатронутость его «путами мира», которое и является критерием истинности твоего поведения.
На фоне подобных рассуждений любой священный текст лишь создает иллюзию собственного знания, и в этом смысле он оказывается вреднее, чем любое ложное учение. Как ярко говорится в предисловии к собранию сочинений чаньских авторов «Изначальное собрание пяти светильников» («У дэн хуэй юань»): «Ценность всего великого собрания Трипитаки — не больше, чем у клочка испачканной бумаги». Ценность имеет лишь личный опыт, личное откровение, переживания и даже личная ошибка. Все это проявляется в поступке, а поэтому Чань выступает как учение о практической деятельности, а не о религиозной традиции. Каждое действие есть лишь еще одно испытание состояния своего сознания, каждое твое высказывание — проявление чистого сознания.

Юйлу нередко называют «диалогами-загадками», что в данном контексте не совсем верно. Точнее — совсем не верно. Такой диалог может представляться «загадочным» или «парадоксальным» только для внешнего наблюдателя, который не вовлечен в сам чаньский дискурс, не способен уловить того, что стоит за стремительным обменом слов, жестов, поступков, а по сути — энергий. В сущности, здесь нет ничего загадочного, несмотря на кажущееся отсутствие логики. Ведь основная задача не в том, чтобы дать по-школьному четкий ответ на вопрос, например, «Что такое Будда?» или «В чем сущность прихода Первого патриарха Бодхидхармы с Запада?», а в том, чтобы проверить себя или натолкнуть ученика на размышления.
И в этом смысле в Чань абсолютно отсутствует догматика. Если еще у чаньских наставников V I–VII вв. мы видим рассуждения о «скандхах», «формах познания действительности», то уже к эпохе Сун, к IX–X вв. все это остается лишь как форма «внутреннего обучения» в буддийских школах, в то время как чаньский фольклор, постепенно превращающийся во вполне традиционный жанр народных исторических анекдотов «о людях необычайных», становится неким «общедоступным Чань».
И все же в отличие от того, что обычно принято думать о гунъанях, они не представляют собой ни «особого рода загадку», ни некую головоломку, которую необходимо разгадать. Да, действительно, гунъань не предусматривает никакого формального ответа: ведь настоящий диалог развивается как бы за пределами слов, беседа здесь похожа на перебрасывание не столько словами, сколько мыслями, жонглирование пространствами и образами. На уровне слов это воспроизвести невозможно, да и не нужно. Гунъань — проверка внутреннего понимания того, что достигается в процессе чаньской тренировки.
И в этом плане гунъань столь же опасен для вопрошающего мастера, равно как и для отвечающего ученика. Это проверка их обоих.

Правильного ответа здесь нет и быть не может — ответ правилен только в данной конкретной ситуации и для данных собеседников.
Даже если ученик дает теоретически (и догматически) правильный ответ в соответствии со всеми канонами жанра, но не понимает его сути, он рискует быть названным «попугаем», «ослом, что пытается подражать человеку» или просто получить удар палкой. Вот пример разных ответов на один и тот же вопрос. Примечательно, что в сборнике «Собрание речений просветленного чаньского учителя Сюэду, полного истинной мудрости и пресветлого восприятия» («Чжэнчжи минцзюэ Сюэду сянь чаньши юйлу», XV I в.) они идут один за другим:
Как-то монах спросил наставника Юнь-мэная:
— Что же такое в конечном счете Путь, выраженный в одном слове?
— Полное уничтожение!
В другом случае наставник Вэньчжоу на тот же самый вопрос отвечает монаху: «Это — я, старый монах, спрятавшийся на самом дне чаши для сбора подаяний».
Какой ответ правильный? Любой. И ни один из них. Он правилен только в данной ситуации и для конкретного мастера. Если он будет повторен другим последователем, это окажется лишь обессмысливанием изначального глубокого личного переживания действительности. И в ответах мастеров нет никакой загадки, если войти в контекст их диалога. Так, Юньмэнь, отвечая на вопрос, указывает, что если мы поймем, как выразить смысл Пути-Дао лишь в одном слове, то это будет означать полное уничтожение, абсолютную аннигиляцию всех иллюзий, заблуждений.
Вэньчжоу говорит одновременно и о другом, и о том же самом: нет никакого «Пути, выраженного одним словом» за пределами личности учителя. Нет вообще ничего, кроме нашего личного восприятия действительности, и монах, укрывший себя «на самом дне чаши для подаяний», то есть скромный и неприметный человек, может символизировать собой всю полноту реальности.
Ну, а если кто-то из нас даст подобный ответ на этот вопрос — как он будет воспринят окружающими? Думается, не очень адекватно.
Ведь ответ должен соответствовать личности отвечающего, его внутреннему опыту. И именно это соответствие ответа внутреннему переживанию и является критерием его истинности, отражения чистоты сознания.

Чань — очень практичное учение. Из любого философского постулата, из любых рассуждений он всегда делает практичный и вполне земной вывод. Уносясь ввысь в хитросплетениях слов и неожиданных диалогах, он всегда приземляется прямо на наш нынешний момент существования. Пожалуй, это идеал философии — ни одна мысль не может быть абстрактной. Монах задает сотни вопросов, представляясь мудрым и вполне подготовленным к восприятию истины, — а в ответ получает совет помыть пиалу или доесть свой завтрак.
Вместе с этим традиция предусматривала некие канонические ответы с оговоркой на то, что они были точными только для некой конкретной ситуации и для конкретного состояния сознания.
Такие «нормативно-удачные» ответы в виде диалогов и помещались в сборники, которые составили целый пласт чаньской литературы.
Безусловно, гунъань — метафора восприятия действительности, где сама видимая реальность не важна — важнее наше отношение к ней.
Сам смысл гунъаней вытекает из основной идеи Чань: учение подвижно, лабильно и не имеет постоянной формы. Чань не выразим словами, не излагаем в трактатах. Читатель или наблюдатель не обязан понимать суть происходящего, всех этих шлепков, выкриков или неожиданных ответов, но он должен верить, что за этим скрывается какая-то «пружина Чань» (чань цзи).

Собрания чаньских речений: эхо шагов мастеров

Всего, как считается, существует около 1700 различных юйлу, оформленных в виде гунъаней, из них активно в чаньской практике используется около 500–600. Многие гунъани являются повторением друг друга с несколько измененными именами героев. Большинство же классических школ Чань, например Линьцзи-цзун, использовали не более десятка основных историй для медитации и считали слишком большое количество гунъаней просто излишним для раскрытия сознания.
В ряде случаев собрание юйлу отличались друг от друга именно комментариями, в то время как сами изначальные высказывания — нянь гу были одними и теми же. Такие комментарии на гунъани обычно именовались «пин чан» — «обсуждение высказываний» или дословно «обсуждение выкриков», или «изи цзе» — «собрание ударов».
Существует и категория неких «фундаментальных» гунъаней — вопросов, которые повторялись из поколения в поколение многими наставниками и имели сотни «правильных ответов», например: «В чем смысл прихода Бодхидхармы с Запада?», «Что такое хлопок одной рукой?», «Где ты был до своего рождения?» или «Где ты был, когда тебя еще не было?» Гунъани такого типа выступают как метаформы или деноминаторы всего смысла Чань.
Количество собраний чаньских юйлу росло от эпохи к эпохе, увеличиваясь в основном за счет новых комментариев. Всего с эпохи Тан (V–VII вв.) до середины Цин (XV III в.) возникло более 300 таких собраний, некоторые из них насчитывали сотни томов, другие же вполне обходились одним «свитком»-цзюанем в десяток страниц. Ряд собраний ценился только в отдельных школах или вообще представлял собой «закрытую традицию», особенно в плане их мистической трактовки, другие же стали широко известными и шагнули за пределы Китая.

Большинство компендиумов именовалось «Записями о передаче светильника» — «Чуань-дэн лу». Нередко ошибочно считается, что речь идет об одном трактате или одном собрании, в действительности же это — собирательное название для целого типа компендиумов, ставших популярными в XI–XIII вв. Именно в этот период выстраивалась каноническая истории развития Чань, в «Записях о передаче светильника» составители пытались свести воедино и обнаружить связь между различными школами буддийского созерцания, которые изначально не были связаны между собой ни исторически, ни по методам практики. Именно здесь впервые обретает стройный вид концепция линии «Патриархов Чань», Первым из которых стал считаться Бодхидхарма, последним, Шестым патриархом, Хуэйнэн.
И хотя «Записи о передаче светильника» упоминали и других наставников созерцания, живших еще до Бодхидхармы, некоторые из которых приходили из Индии (например, Двадцать седьмой патриарх буддизма Гунабхадра), многие ранние чаньские наставники были как бы отброшены в сторону, дабы «спрямить» линию прямой «передачи светильника» истинной традиции.
Суть подобных собраний была не только в том, чтобы сохранить для последующих поколений яркость сознания древних мастеров, но показать, что Чань несет в себе древнейшую истину просветленного сознания, при этом не имея ни единых методов практики, ни форм поклонения, ни единой теории — все зависит от чистоты сердца мастера. Именно поэтому подобные собрания назывались также «Записи о светильнике» («Дэн лу»).
…Всего эти пять собраний насчитывали более 150 цзюаней, или «свитков», и представляли собой компендиум практически всего, что донесла до этого времени письменная и устная традиция о чаньских мастерах. В 1252 г. все пять собраний были сведены под единым названием «Изначальное собрание пяти светильников» («Удэн хуэйюань»).

В XIII веке появляется одна из самых известных коллекций гунъаней «Застава без врат» («Умэнь гуань»), составленная чаньским наставником Умэнь Хуэйкаем (1183–1260). Хуэйкай умело использовал в названии коллекции свое имя, поэтому название произведения можно перевести как «Застава без врат», так и «Застава наставника Умэня».
По преданию, сам комментатор этого сборника Умэнь получил просветление лишь после того, как шесть лет бился над гунъанем, ставшим затем известным под названием «Собака мастера Чжаочжоу», который дал ему наставник Юэлинь Шигуань:
Один монах спросил наставника Чжаочжоу:
— Обладает ли собака природой Будды?
— Обладает! — ответил Чжаочжоу.
— Так если она обладает природой Будды, почему же она еще ютится в этом кожаном мешке?
— Потому что она делает это осознанно.
В другой раз еще один монах спросил Чжаочжоу:
— Обладает ли собака природой Будды?
— Нет, — ответил Чжаочжоу.
— Но все живые существа обладают природой Будды, — сказал монах, — почему же собака не обладает ею?
— Потому что она уже заключена внутри ее сознания — кармы.
Гунъань этот действительно крайне сложен для понимания: на один и тот же вопрос даются, казалось бы, абсолютно противоположные ответы. Если учитывать, что вопрос «Обладает ли собака природой Будды?», вообще многократно повторялся и интерпретировался различными наставниками (в том числе и самим Буддой), то задача становится еще труднее, поскольку ответы даются всегда разные и при этом всегда — безошибочно точные. Ответ на данный вопрос заключен в самом понимании того, что нет вообще никакого различия между понятиями «внутренняя природа», «собака» (или любое другое существо») и «Будда». А поэтому приход к осознанию, что вопрос сводится к «обладанию самим собой», обессмысливает его и одновременно придает смысл концепции «Стать Буддой, взирая на собственную природу».
После просветления Умэнь написал короткое четверостишие, так передав свое состояние:
Это словно удар грома средь ясного неба:
Все мириады существ открывают глаза
И совершают поклон одновременно.
И даже гора Шумеру подскочила и пустилась в пляс!

Гунъани — это вызовы нашему спящему сознанию. Это не взгляды отдельного человека на сущность вещей. Они есть отпечатки сознания мастеров, которых мы, возможно, никогда лично не повстречаем, но по-прежнему способны воспринять послания от них.
Эти истории отнюдь не сложны, их понимание тяжело лишь для напряженно думающего сознания. Стоит просто успокоить его, взглянуть на мир непредвзято, вне теорий и сложных концепций, как внезапно окажется, что только кажущийся «парадокс» и «загадка» расставляют в этом мире все на свои места. Позволь лишь сознанию стремительно и непредвзято реагировать на наш мир, при этом будучи им не затронутым, — и тогда гунъань «попадает в цель»:
Наставник Чжаочжоу как-то посетил мастера Чжуюя. Стоило ему подняться в зал для медитаций, как Чжуюй внезапно крикнул:
— Посмотри-ка на стрелу!
— Смотрю на стрелу! — тотчас откликнулся Чжаочжоу.
— Она пролетела!
— Она попала в цель!

* * *
Уже само китайское название настоящего сборника представляет собой своеобразный гунъань — «Чань лай — си цюй», что дословно можно перевести как «Чань пришел — путы спали» или «Созерцание пришло — скованность ушла». Такое название объясняется тем, что каждая история состоит из двух частей: собственно гунъаня (что и обозначается как «приход Чань», или «приход созерцания») и небольшого комментария к нему («путы спали»), в ряде случаев действительно дающего нам пояснения наиболее сложных мест, а в других случаях — представляющих новую чаньскую загадку, над которой стоит поразмышлять. Такое построение текста по принципу «основной текст — комментарий» вполне традиционное для чаньской литературы: человеку кажется, что он вот-вот достигнет ответа на внутренний вопрос гунъаня, а комментарий внезапно разворачивает его к совсем иной грани реальности.

_________________
Не важно, что написано. Важно, как понято.

СОЗЕРЦАНИЕ ПРИШЛО — И ПУТЫ ТОТЧАС СПАЛИ

Во всём повинуйся судьбе
... «Следуй времени», «Следуй природным свойствам», «Принимай мир, какой он есть», «Следуй судьбе», «Следуй радости» — так старый монах понимает время Небес, постиг природу вещей, осознал путь Чань, проник в чувства человека. Слова этого наставника высокого уровня, даже записанные на бумаге, заставляют людей слышать и видеть по-новому.
Следовать — не значит лишь идти вслед, а значит следовать естественному ходу событий, не роптать, не забегать вперед, не искать помощи.
Следовать — не значит «плыть по течению», а значит использовать шансы, данные судьбой, не быть догматичным и негибким, не жить в плену своих иллюзий.

Давно отпустил ее
… Когда восходишь в чертоги чистого и свободного духа, то никакая вещь уже не сможет загрязнить их. Каждый из нас, по сути, — гигант, взваливший на спину множество людей и явлений этого мира. С рождения до смерти он никогда даже не мечтает о передышке, не помышляя о возможности сбросить груз и отдохнуть немного. Слишком длительная нагрузка стала уже привычной и заставила нас забыть о том, каково это — жить расслабленно.

Изначально это — твоё
… Для того чтобы заниматься мирскими делами, тоже требуется немалая мудрость! Не случайно говорится: «Благородный муж (цзюньцзы) искушен в хитрости, низкий же человек — просто упрям». Сталкиваясь с благородством и низостью, сложной и запутанной логикой человеческих чувств, и не обладая при этом мудростью и проницательностью, разве можно выявить, что же среди этого — самое главное?

Твой завтрак остыл
… Проживай каждый миг с пользой. Не увлекайся рассуждениями, вещами, не уносись в несбыточные мечты. Нужно лишь научиться пользоваться твоим нынешним пребыванием в этом мире.

Оставь это!

… Я прошу тебя оставить не эти вазы, а все страсти и заботы, что несешь ты в себе. Если оставишь их, то во все последующие времена будешь свободен от оков жизни и смерти.
Оставить всё — отнюдь не значит просто что-то отбросить во внешнем мире, а избавить сердце от оков, полностью освободить душу.
Хорошенько подумай о том, что лучше всего отбросить, а что, как раз, отбрасывать и не стоит.

Стоит ли гневаться из-за орхидей?

Один чаньский наставник очень любил орхидеи. И однажды, перед тем как отправиться в странствия, он повелел своим ученикам как следует ухаживать за монастырскими орхидеями.
Ученики всё делали в соответствии с наказом наставника, но как-то раз задели подставку с цветами — и горшки с орхидеями полетели на пол, разбившись вдребезги. Ученики страшно перепугались, в их головах уже рисовались картины того, как разгневается наставник и сколь суровое наказание их ждет.
Наставник же, узнав обо всем по возвращении, созвал всех учеников и сказал: «Я посадил эти орхидеи лишь для того, чтобы поднести их в дар Будде, а еще — для того, чтобы воспитать в себе трудолюбие. И уж, конечно, я посадил орхидеи не для того, чтобы на кого-то гневаться!»

И если в своей повседневной жизни мы научимся думать: «Я ведь работаю не для того, чтобы гневаться», то в наших неспокойных сердцах, наконец, воцарится гармония.

***
Бо Цзюъиобратился к нему с гатхой:
Так почему же, погружаясь в сны, запутываемся в иллюзиях мы?
Да и сами иллюзии наши — не более чем сны?
Монах Няолань тоже ответил гатхой:
Придя бесследно, уходишь без следа.
Уход, приход — все та же суета.
Зачем еще и вопрошать о суетных делах,
Коль суета вся эта — лишь во снах.
Впоследствии Бо Цзюъи себя объявив «Упасакой (то есть буддистом в миру) с гор Сяншань». Среди его многочисленных гатх было и такое:
Влюблённый в этот ветер, что кроны сосен в горах качал,
В луну, что устроилась спать на вершинах скал,
В журчанье ручьев, в полет облаков,
Здесь он горным монахом стал.

Сердце, опьяненное созерцанием, не мешает нам, словно птице, искать себе прибежище. Подобно птицам, что свободны от тягостных мыслей, ты возвращаешь свою душу к естественности. Пребывай в пустоте и тогда ты сольешься с этой пустотой!

В мире чистого сознания уносятся все суетные мысли. Но найдется ли хотя бы один человек, что обнаружит начало этого?

Вкус горькой тыквы

Как-то ученики собирались в паломничество по святым местам. Наставник принес им горькую тыкву и сказал: «Носите ее везде с собой. По пути не забывайте окунать эту тыкву в каждую святую реку, вносите ее во все храмы, кладите на алтарь, когда будут произносить молитвы».
Ученики во время паломничества пересекли множество священных рек и святилищ и всё делали согласно наставлениям учителя. Вернувшись, они отдали горькую тыкву наставнику, и он приказал им сварить ее на ужин.
Во время трапезы учитель, едва откушав кусочек тыквы, многозначительно произнес:
— Удивительно! В скольких реках ее омывали, в скольких храмах освящали, а горькая тыква так и не стала сладкой!

Вкус горькой тыквы останется горьким независимо от того, сколько раз ее омывали, сколько раз освящали. Природа ее не изменится. И с нашим сердцем все то же самое. Независимо от того, святую или мирскую жизнь мы ведем, независимо от того, в каких землях мы пребываем, ясную и чистую сущность не изменить.
«Горы и воды легче изменить, чем изначальную сущность»? Так как же они собирались изменить изначальную природу вещей?

Вне мыслей и рассуждений

Как-то один человек пришел к наставнику Синшань Вэйкуану и спросил:
— Обладает ли собака природой Будды?
— Обладает! — ответил наставник.
— Ну а, Вы обладаете природой Будды?
— Я не обладаю, — ответил монах.


Проведенное с пользой время

Проведя долгое время в странствиях, монах Яншань вернулся, чтобы навестить своего учителя, наставника Вэйшаня.
— Да, давно не виделись, — приветствовал его учитель Вэйшань. — Чем ты занимался все это время?
— Я вспахал клочок земли и посадил туда семя, — ответил Яншань.
— Судя по всему, ты время впустую не тратил, — одобрил учитель.
— Учитель, а чем Вы были заняты? — поинтересовался Яншань.
— Днем — ел, ночью — спал! — прямо ответил Вэйшань.
— О, у Вас, Учитель, все это время тоже не было ни одной свободной минуты! — с почтением произнёс Яншань.

Созерцание при ясной луне

Стояла тихая ночь середины осени. Два чаньских наставника Цзинцэнь и Яншань вместе любовались луной.
— Каждый человек обладает этим, но не все могут это использовать, — заметил Яншань.
— Прежде надо еще научиться использовать свое «я», — добавил Цзинцэнь.

Как вытащить гуся из кувшина

Чиновник Лу Сюань однажды спросил монаха Наньцюаня:
— Когда-то давно люди, откармливавшие гуся, посадили его в кувшин. Постепенно гусь подрос — да так, что его не смогли оттуда вытащить. Если бы это произошло сегодня, как бы вы, наставник, вытащили птицу оттуда, не разбив кувшина и не повредив гуся?
— Эй, господин! — окликнул его Наньцюань.
Лу Сюань тотчас откликнулся.
Наньцюань улыбнулся: «Выходите!»

***
«Бери решительно, оставляй без сожалений», — важнейший принцип Чань.
Всегда бери, когда нужно взять, всегда оставляй, когда нужно оставить.

Кто связал тебя?

Как-то раз, юноша Даосинь пришел к Сэнцаню за советом:
— Наставник, как освободиться от страстей и заблуждений?
— Кто связал тебя?
— Никто не связывал меня, — постояв минуту молча, ответил Даосинь.
— Тогда о каком же освобождении ты просишь? — спросил наставник.

Где же Путь?

О дин монах спросил наставника Вэйкуаня:
— Где Путь-Дао?
— Прямо перед тобой, — ответил Вэй-куань.
— А почему я его не вижу?
— Ты обладаешь «я», а поэтому тебе его и не увидеть.
— Раз уж из-за того, что обладаю «я», я не вижу Путь, то ты-то видишь его? — спросил монах.
— Вот из-за того, что ты обладаешь и «я» и «ты», тебе точно никогда его не узреть! — сказал Вэйкуань.
Монах решил поставить вопрос по-другому:
— А если не будет ни «я», ни «ты», то можно будет узреть его?
— Если не будет ни

Разговор о буддизме за чаем

— Все люди обладают этим, но почему это не выразить словами? — Именно потому, что они обладают этим, это и не выразить словами, — ответил монах.
— Если так, то почему же ты, мой друг, об этом сейчас говоришь? — снова задал вопрос Пан.
— Нельзя все время об этом не говорить!

Чань может показаться очень сложным, при этом будучи очень простым. Чань может показаться и очень простым, оказавшись на деле очень сложным. Тот, кто понимает это, — тот понимает, кто не понимает, — тот уже не поймет.

Чань одного пальца

Показать один или много пальцев — в чаньской практике имеет одинаковое значение.
Главный смысл одного поднятого пальца — непосредственно указать обучающемуся на глубинный духовный смысл. Избавившись от пустых иллюзий и взирая изнутри на все происходящее, сможешь в конце концов уловить смысл этого.
Вот и мы, если научимся слушать в любой момент, взирать на любое место и постоянно слушать, в конце концов, чем будем отличаться от чаньских последователей?

Чань отрубленного пальца

...Ученик хотел, было по привычке, снова поднять палец, но, увидев, что он отрублен, тут же прозрел.

Дружба с тиграми и барсами

Если в сердце есть хоть капля добра, то вполне можно подружиться и с тиграми, и с барсами. Ну а что же надо иметь в сердце, чтобы дружить с людьми?

Чай вне размышлений

«Пить чай вне всяких состояний так же естественно, как то, что ива зелена, а цветы красны».
Чай «со вкусом Чань» — это чистый обычный чай, чай без каких-либо состояний души.
Чаепитие вне какого-то конкретного душевного состояния — это всеобъемлющее явление, как и зеленый цвет ивы и красный цвет цветов, и за пределами этого нет никакого иного мира. Попивая чай вне всякого состояния души, почувствуешь истинный вкус просветления. Не веришь — попробуй-ка чашечку чая!

Искать огонь в печи

«Твое сердце и буддийское учение изначально и есть одно и то же. Теперь же тебе следует хорошенько оберегать это».
...То, что в печи изначально есть огонь, символизирует: в нас изначально в сокрытом виде есть природа Будды, лишь надо смотреть, проявлена ли она. Наставник при помощи поиска огня в печи наставил Гуйшань Линью в том, чтобы постичь свой истинный лик. Когда суть Чань становится очевидной, а состояние духа — абсолютно ясным, то состояние просветления оказывается подобным отсутствию просветления, лишь надо смотреть на точный момент и благоприятные причины.

_________________
Не важно, что написано. Важно, как понято.

Он не далек от Будды

Как-то к чаньскому наставнику Эшаню пришел один студент и спросил: «Читали ли Вы христианскую Библию?» Эшань признался, что не читал, и попросил прочесть ему несколько отрывков.... Эшань слушал и кивал головой в знак согласия, а затем сказал:
— Кто бы ни был тот человек, которому принадлежат эти слова, но, по-моему, он уже постиг все истины.
— «Просите, и дано будет вам; ищите и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят», — продолжал читать студент.
— Замечательно! — воскликнул Эшань. — Не важно, что за человек произнес эти слова, но я полагаю, что он не далек от Будды!
***
Если в твоей душе много ложного, то будет очень сложно постичь истинное. Если же в сердце есть истинное, то сложно его будет загрязнить ложным. Но изначальная природа сердца — едина, так как же его использование может быть двойственным? Так где же в таком просветленном и одухотворенном сердце, что пронизано единой мыслью, найдется место для истинного или для ложного? Мы же извечно закабаляем и замутняем нашу изначально светлую и спокойную душу разными стереотипными представлениями о жизни. Ну и где же здесь свобода сердца?

О счастье и страдании

Чаньский наставник Байма Сюньчжао часто любил повторять: «Как прекрасно! Как счастливо!» Но когда уже не за горами была его кончина, он все чаще громко причитал: «Горе мне! О, горе!» А порой бывало, что он мог в испуге закричать: «Владыка ада Ямараджа придет за мной!»
Как-то раз настоятель монастыря, услышав в очередной раз подобные стенания, упрекнул его: «В былые времена, ты, будучи еще цзедуши (правителем области), однажды упал в реку и сумел при этом сохранить полное спокойствие. Как же ты сейчас можешь так себя вести?»
Чаньский наставник сказал:
— Высокочтимый монах, подойдите ко мне!
Настоятель подошел к ложе, на котором лежал Сюньчжао. Тот приподнял голову с подушки и сказал:
— То время, о котором ты говорил, и сегодняшний день — это разве одно и то же?
Настоятель счел лучшим промолчать в ответ.
***
Радость — это, конечно, Чань. Но почему же страдания не могут быть Чань? Люди, занимаясь своими делами, знают лишь одну сторону вещей и явлений, при этом совершенно забывая о другой. Истинные чаньские наставники никогда не будут ограничивать себя в проявлении своих чувств только ради того, чтобы другие сочли их людьми праведными. Во всех своих намерениях они абсолютно открыты и искренни. Воистину, их чаньское сердце может проявиться повсеместно. Они — искренни и открыты!
***
Вся наша жизнь пронизана стереотипами, мы ее проживаем, опираясь лишь на них. Когда опустошим эти понятия и стереотипы, мы внезапно все поймем. Все, что останется после этого внутри нас, — пустотное, просветленное и свободное от всего сердце. Это и есть изначальный лик нашего сердца, состояние, в котором мы находились у самого истока.

Сокровищница, что запрятана у тебя дома

Когда Хуэйхай впервые пришел к чаньскому наставнику Мацзу Даои, тот его спросил:
— Откуда ты пришел?
— Я иду из монастыря Даюньсы, что в об ласти Юэчжоу.
— И какое же дело привело тебя сюда?
— Я пришел сюда в поисках Учения Будды.
— Может быть, у меня вообще ничего нет, так какое же Учение Будды ты здесь ищешь? Ты даже не видишь сокровищницы, запрятанной в твоем же доме!
— Сокровищницы, запрятанной в моем же собственном доме? — удивился Дачжу. — Ну а где же находится сокровищница самого Дачжу Хуэйхая?
— Слушай получше! То, о чем ты меня только что спрашивал, и есть сокровищница, запрятанная в твоем же собственном доме.
В ней все содержится с самого начала, в ней нет ни избытка, ни недостатка. Если надо ею воспользоваться — так пользуйся! Стоило ли покидать этот дом и отправляться так далеко?
Услышав эти слова, Хуэйхай сразу же прозрел изначальную природу своего сердца. Он даже стал пританцовывать от радости и поклонился учителю в знак благодарности. После этого он в качестве ученика провел с Мацзу более шести лет, а затем вернулся в Юэчжоу.
***
«Сокровищница, что запрятана в твоем же доме» — этими словами Мацзу указывает Дачжу на «сознание-сокровищницу» (санскр. алая-виджнана), которое, прозревая весь мир, по сути, прозревает само себя, поскольку изначально содержит в себе все проявления дхарм. Поэтому Мацзу удивляется, что Дачжу «покинул дом и отправился так далеко», то есть начал искать Будду вне своего сердца. Примечательно, что в конце жизни Дачжу становится полным отшельником, то есть до конца воплощает совет Мацзу «не искать вовне».

То, что превосходит естественность
***
Способность познавать естественность — это и есть наша нынешняя способность слышать и видеть. Так как же мы можем выйти за пределы этого мира? И если можно выйти за пределы естественности, то что же тогда невозможно преодолеть? Наше сердце — самое великое сокровище, оно обладает безграничными возможностями.
И именно из этого сердца, если найти правильный способ, и делается первый шаг к этим безграничным возможностям.
***
Сердце — словно великое море, берегов не имеет.
Наставление, из уст выходя, тело врачует, словно лотос алеет.
Даже если руки твои не заняты делом,
Не значит это, что в праздности ты пребываешь.

Живая природа птицы
***
Вот основной принцип буддийского Учения: «Все живые существа равны — они все обладают природой Будды». Все они в равной степени имеют природу, готовую к просветлению, просто не все готовы сделать над собой усилие.

В пустоте не смотать нить

... Я спросил о том, как в конечном счете чаньские наставники должны направлять людей к Учению?
— Это мастерство сравнимо с тем, как вонзить иглу в каменную стену или следовать за скручиванием нити — так зачем же нужно обязательно змее пририсовывать ноги? Коли ты не прозрел свое сердце, то все наставления будут бесполезны для тебя! Человек, который так и не понял самого себя, даже от всетерпимого Будды может не дождаться сострадания!
Примечание : Традиционный вопрос «В чем смысл прихода Бодхидхармы с Запада?» равносилен вопросу «В чем смысл Чань?»

Жизнь в ликовании
***
По сути, Чань — тоже радость! Но он превосходит все остальное! Он никак не связан с вещами, которые находятся вне тебя, и поэтому твое тело обретает ни с чем не сравнимое безграничное ликование. И если ты прозреваешь свое чаньское сердце, то и во всех аспектах, во всех областях жизни тебе будет способствовать удача.
Чань поистине может стать чудесным средством для каждого человека, которое не имеет никаких недостатков!

Цветы, что схожи с буддийскими песнопениями

— Чтобы сохранить чистоту и покой в сердце, помни: принцип этого и способ ухода за твоими цветами — одинаковы. Лишь только постоянно очищая свое сердце и гармонизируя свое состояние, можно узреть сладкие росы Великой естественности.
— Спасибо Вам за наставление, но мне бы хотелось иметь возможность провести часть жизни в монастыре, чтобы погрузиться в эту умиротворенную атмосферу буддийских песнопений, — говорила девушка, вся преисполненная радостных надежд.
— Твое дыхание и есть звуки песнопений, биение пульса — это колокола и барабаны, тело твое — вся вселенная, а уши — высшее знание-бодхи, и нет места, где не было бы покоя и чистоты. Так зачем же еще и отправляться жить в монастырь? — ответил монах.
***
Вот уж отличная иллюстрация поговорки «Устроить место для постижения Пути-Дао посреди самой шумной площади»! Лишь надо очистить и успокоить свое сердце, так где же тогда останется место, где не будет покоя? Если же в твоем сердце не будет покоя, то представь, что находишься в старом монастыре в глубине высоких гор, а снизу доносится лишь далекий шум.

Пустоту не перелететь

Монах-ученик потратил немало времени, изучая буддизм, но так и не смог достичь просветления. Потеряв всякую надежду, он отправился к своему учителю — чаньскому наставнику гунъану, чтобы проститься.
— Просветление вытекает из самой изначальной природы человека и не обладает никакой исходной формой, равно как и не существует способа, чтобы передать его другим людям.
Нельзя постичь его, пытаясь впопыхах выучить что-то. У других людей — другой мир, а то, что пестуешь ты, — это твой путь Чань. Так зачем же ты в своих речах смешиваешь себя с другими? — сказал гунъану.
— Ох, так ведь я по сравнению с другими наставниками и учениками, словно крохотный воробей по сравнению с могучими орлами!
— Насколько могучи орлы? Насколько мал воробей? — недоуменно спросил монах-наставник.

Неверие и есть высшая истина!

Как-то монах-ученик пришел к государственному наставнику Хуэйчуну за наставлениями и спросил:
— Древние говорили: «Изумрудно-зеленый бамбук и есть тело Закона (дхармы), ароматные хризантемы — не что иное, как нирвана». Неверующие считают, что это ложное утверждение, верующие же полагают, что это просто бессмыслица.
— Это утверждение соотносится с чертогами, где обитают боддисатвы Манджушри и Самантабхадра, обычные люди и последователи учения Малой колесницы не способны уверовать в это. А поэтому сутра «Хуаянь цзин» и говорит: «Тело Будды полностью заполняет мир Закона и проявляется еще перед возникновением всей массы живых существ. И оно всегда пребывает на троне высшей мудрости-бодхи». «Праджня-парамита-сутра» говорит: «Внешние проявления (рупа) не имеют границ, поэтому и сама мудрость (праджня) не имеет границ».

Отрубленная голова упала наземь
***
Скрытый смысл «отрубленной головы» соотносится с понятием «я», «мое Эго». Это значит, что «я» в этот момент превращается в «не-я», будто вообще исчезает. Так где же в этом случае можно найти «я», которое можно было бы «отрубить» и принести показать другим людям? И именно такой человек с «отрубленной головой» может дойти до истоков своего чаньского сердца.

Тело, не подверженное болезням

— Когда вы покинете этот кожаный мешок, что зовете своим телом, куда вы отправитесь, чтобы встретиться со мной вновь?
***
Когда обычный человек болеет, то сердце его не спокойно. Когда заболевает чаньский наставник, то сердце его спокойно и умиротворено.

Шелковинка, на которую даже вещь не подвесить
***
Скрытый смысл выражения «шелковинка, на которую даже вещь-то не подвесить» заключен в том, что сердце пребывает в пустотном и светлом состоянии и даже мирской пыли негде осесть.
Судя по всему, сердце, что любит красоту и не является сердцем вовсе, — хорошее дело! Хе-хе!
***
«Шелковинка, на которую даже вещь не подвесить» — буддийское выражение, означающее «ничто», крайне малую часть. первым его употребил мастер Ау Сюаньжи, который на вопрос, чем он занимался весь день, ответил: «Шелковинкой, на которую даже вещь-то не подвесить». В «Сутре помоста Шестого патриарха» Пятый патриарх Чань — Хунжэнь, предупреждает своего преемника Хуэйнэна, чтобы тот больше не передавал титул Патриарха, дабы избежать споров: «Иначе жизнь твоя будет висеть на шелковинке».

Приход, уход — всего лишь заблуждение

— Я одиноким пришел в этот мир, одиноким ухожу. Вы, чаньский наставник, чем можете помочь мне в моих страданиях?
— Если ты действительно считаешь, что по-истине пришел в этот мир, а затем еще и уходишь, то это лишь твое заблуждение. Сейчас же позволь мне показать тебе дорогу, по которой не приходят и не уходят!
И в этот момент умирающий человек действительно увидел эту дорогу. Озаренный легкой улыбкой, он пошел по ней.
***
В конце концов, все страдания и переживания людей строятся вокруг одного — вопроса о жизни и смерти. Умирающий человек, что просил чаньского наставника о последнем наставлении, понял, что приход и уход, жизнь и смерть — всего лишь наши заблуждения и иллюзии. Благодаря этому он обрел освобождение в своем сердце, поэтому ушел из жизни успокоенным. Ну а мы — те, кто еще живут в этом мире? Жизнь приходит естественным образом, смерть возвращает нас в эту естественность. Путь естественности, который способен вобрать в себя и жизнь, и смерть, по сути, означает отсутствие и жизни, и смерти.

_________________
Не важно, что написано. Важно, как понято.

***
«Жизнь — прекрасна, а смерть — ужасна» — сколь банально это изречение! А вот «не рождаться и не умирать» — уточненная чаньская мудрость.
Чаньский путь заключается в том, чтобы, не отбрасывая ни жизнь, ни смерть, преодолевать и то, и другое. Люди, стоящие на пути просветления, самыми разными способами доказывают это. А поэтому, лицом к лицу сталкиваясь со смертью, они продолжают пребывать в покое и отсутствии волнений, чего не скажешь об обычных людях.
А ведь и в каждом из нас тоже есть хотя бы часть того мудрого сердца, что дает чаньское просветление, мы лишь очень привязаны к этому миру.

_________________
Не важно, что написано. Важно, как понято.

Ошо - Дхаммапада. Путь будды. Том 1


Полностью - тут:
http://www.libma.ru/samosovershenstvova ... /index.php



Бхагаван Шри Раджниш (Ошо).
Дхаммапада: Путь Будды.
Том 1


Глава 1. Мы - то, что мы думаем.

Мы — то, что мы думаем.
Все, что мы есть, возникает с нашими мыслями.
Своими мыслями мы создаем мир.
Говори или действуй с нечистым умом,
и неприятности будут преследовать тебя,
как колесо преследует вола, тянущего повозку.
Мы — то, что мы думаем.
Все, что мы есть, возникает с нашими мыслями.
Своими мыслями мы создаем мир.
Говори или действуй с чистым умом,
и счастье последует за тобой,
несокрушимое, как твоя тень.
«Взгляни, как он обижал и бил меня,
Как он сбил меня с ног и ограбил».
Живи с такими мыслями, и ты будешь
жить в ненависти.
«Взгляни, как он обижал и бил меня,
как он сбил меня с ног и ограбил».
Оставь такие мысли и живи в любви.
В этом мире ненависть
никогда еще не излечивала ненависть.
Лишь любовь излечивает ненависть.
Это закон, древний и неисчерпаемый.
И ты также уйдешь.
Зная это, как ты можешь участвовать в ссоре?
Как легко ветер опрокидывает тонкое деревце!
Ищи счастье в ощущениях,
потакай себе,
И ты также будешь вырван с корнем.
Ветер не может опрокинуть гору.
Искушение не может коснуться человека,
который пробужден, силен и скромен,
который владеет собой и помнит.
Кто бы ни был хозяин своего существа,
светлый, ясный и истинный, —
он может носить желтые одежды.

Возлюбленные Бодхисаттвы... Да, именно так я смотрю на вас. Именно так вы должны начать смотреть на самих себя. Бодхисаттва означает «будда по сути», «будда в семени», «будда, который крепко спит, но обладает потенциалом пробуждения». В этом смысле каждый является Бодхисаттвой, но не каждого можно назвать Бодхисаттвой, — лишь в сердцах тех, кто стал на ощупь искать свет, кто начал страстно желать рассвета, это зерно более не зерно, а проросший побег; семя начало расти. Вы являетесь Бодхисаттвами благодаря своему стремлению к тому, чтобы быть сознательными, чтобы быть бдительными, благодаря своим поискам истины. Истина не далека, но в мире есть лишь немногие счастливцы, жаждущие ее. Она близко, но ее тяжело, трудно достичь. Ее трудно достичь не из-за самой ее природы, но благодаря нашему вкладу во всевозможную ложь.
Мы укрепляли ложь в течение многих и многих жизней. Наши вложения столь велики, что нас пугает сама идея истины. Мы хотим избежать ее, мы хотим убежать от истины. Ложь это прекрасное убежище — удобные, уютные мечты. Но мечты есть мечты. Они могут на мгновение очаровать вас, они могут на мгновение поработить вас, но лишь на мгновение.
Истина уже здесь! Истина должна быть открыта, а не изобретена. Ложь не может быть открыта, ее приходится изобретать. Ум очень хорошо чувствует себя во лжи, потому что тогда ум становится изобретателем, деятелем. И когда ум становится деятелем, возникает эго. С истиной вам нечего делать... и благодаря тому, что вам нечего делать, ум прекращается, и вместе с умом исчезает, испаряется эго. Это риск, наибольший возможный риск.
Вы пошли на этот риск. Вы предприняли несколько шагов — пошатываясь, спотыкаясь, бредя на ощупь, с остановками, со многими сомнениями, но все же вы предприняли несколько шагов; поэтому я называю вас Бодхисаттвами.
«Дхаммападе», учению Гаутамы Будды, можно учить только Бодхисаттв. Ему нельзя учить человечество, потому что оно не поймет его.
Эти слова Будды исходят из вечного молчания. Они могут достигнуть вас, лишь, если вы воспринимаете их в молчании. Эти слова Будды исходят из безмерной чистоты. Пока вы не станете воспринимающим средством, скромным, лишенным эго, бдительным, осознающим, вы не будете способны понять их. Вы поймете их интеллектуально — это очень простые слова. Но сама их простота представляется проблемой, потому что вы не просты. Чтобы понять простоту, нужна простота сердца, потому что лишь простое сердце может понять простую истину. Лишь только чистый может понять то, что исходит из чистоты.

Я долго ждал... и вот пришло время, вы готовы. Семя можно бросить в землю. Эти безмерно значительные слова могут прозвучать снова. Двадцать пять веков не существовало таких собраний. Да, были немногие просветленные мастера и немногие ученики — самое большее, полдюжины, — и таким небольшим собраниям преподавалась «Дхаммапада». Но такие маленькие собрания не могут преобразить все это громадное человечество. Это все равно, что ложками бросать сахар в океан — он не станет сладким, вы лишь зря истратите свой сахар.
Должен быть проведен великий, неслыханный эксперимент, эксперимент такого масштаба, чтобы им была затронута, по меньшей мере, существенная часть человечества, — чтобы могла пробудиться, по меньшей мере, душа человечества, центр человечества. На периферии посредственные умы по-прежнему будут спать, — пусть они спят, — но в центре, где существует разум, можно зажечь огонь.
Настало время, для этого пришло время. Вся моя работа здесь состоит в том, чтобы создать поле будды, энергетическое поле, в котором вновь могут быть произнесены вечные истины. Это редкая возможность. Такая возможность возникает лишь изредка за многие столетия. Не упустите ее. Будьте бдительны, внимательны. Слушайте эти слова не только головой, но и сердцем, всеми фибрами своего существа. Позвольте им затронуть всего себя.

После этих десяти дней молчания наступил действительно правильный момент, чтобы вернуть Будду, чтобы вновь позволить ему жить среди вас, позволить ветрам Будды овевать вас. Да, его можно позвать снова, потому что никто никогда не исчезает. Будда больше не человек во плоти; он больше не существует как индивидуальность — но лишь его суть, его душа теперь стала частью космической души.
Если многие, многие люди — с глубокой жаждой, с безмерной жаждой, с молитвенными сердцами — желают этого, страстно желают, тогда душа, исчезнувшая в космической душе, может вновь выразиться в миллионах проявлений.
Ни один истинный мастер никогда не умирает, он не может умереть. Смерть не приходит к мастерам, она не существует для них. Они познали вечность жизни. Они увидели, что тело исчезает, но тела вообще не существует: тело это лишь периферия, тело это лишь одежды. Тело это дом, жилище, но гость никогда не исчезает. Гость лишь движется от одного жилища к другому. Однажды и навсегда гость начинает жить под открытым небом, без всякого приюта... но гость продолжает существовать. Лишь тела, дома, приходят и уходят, рождаются и затем умирают. Но существует внутренний континуум, внутренняя продолжительность, — и она вечная, вневременная, бессмертная.
Когда бы вы ни полюбили мастера, — такого мастера как Иисус, Будда, Лао-цзы, — если ваша страсть тотальна, тотчас же — вы соединены мостом. Мои беседы о Будде это не только комментарий: это создание такого моста. Будда — один из самых важных мастеров, которые когда-либо существовали на земле — несравненный, уникальный. И если вы можете вкусить от его существа, вы будете бесконечно благословенны, блаженны.

Я безмерно рад, потому что после этих десяти дней молчания я могу сказать, что многие из вас сейчас готовы к тому, чтобы общаться со мной в молчании. Это высшее общение. Слова неадекватны: слова говорят, но лишь частично. Молчание говорит тотально.
Использование слов это также и опасная игра, потому что смысл слова останется со мной, он не достигнет вас; и вы придадите ему собственный смысл, собственный цвет. Оно не будет содержать той истины, для которой оно предназначалось. Оно будет содержать нечто другое, нечто гораздо более бедное. Оно будет содержать ваш смысл, не мой смысл. Вы можете исказить язык, — на самом деле, почти невозможно избежать искажения, — но вы не можете исказить молчание. Вы либо понимаете, либо не понимаете.
И в течение этих десяти дней здесь были люди лишь двух категорий: те, кто понимал, и те, кто не понимал. Однако не было ни единого человека, который понимал бы неправильно. Вы не можете неправильно понять молчание — и в этом красота молчания. Разграничение абсолютно — либо вы понимаете, либо вы просто не понимаете — нет ничего, что можно было бы понять неправильно.
Со словами ситуация противоположна: очень трудно понять и очень трудно понять, что вы не поняли; эти две вещи практически невозможны. Остается единственная третья возможность: неверное понимание.
Слова становятся все более трудными для меня. Они требуют все больше и больше усилий. Я должен что-то сказать вам, и поэтому я продолжаю говорить с вами. Но я хотел бы, чтобы вы как можно скорее стали готовы к тому, чтобы мы могли просто сидеть в молчании... слушая пение птиц... или просто слушая биение своего сердца... просто присутствуя здесь, ничего не делая...
Приготовьтесь как можно скорее, потому что я могу прекратить говорить в любой день. И те, кто хочет понимать меня только через слова, должны быстрее собираться, потому что я могу прекратить говорить в любой день — это может случиться даже на середине предложения. Оно так и останется повисшим в воздухе, навсегда... незаконченное.
Но на этот раз вы притащили меня обратно.

Эти изречения Будды называются «Дхаммапада». Это имя нужно понять. Дхамма означает многие вещи. Это слово означает высший закон, логос. Под «высшим законом» подразумевается то, что удерживает вместе эту вселенную. Он невидим, он невоспринимаем, — но он, несомненно, есть; в противном случае, вселенная распалась бы на части. Такая безграничная, бесконечная вселенная, разворачивающаяся так гладко, гармонично есть достаточное доказательство того, что должно быть некое подводное течение, соединяющее, связывающее все сущее — доказательство того, что мы не островки, что мельчайшая травинка соединена с величайшей звездой. Уничтожьте маленькую травинку, и вы уничтожите нечто безмерно ценное для самого существования.
В существовании нет иерархии, нет ничего малого и большого. И величайшая звезда, и мельчайшая травинка существуют как равные; в этом второе значение слова «дхамма». Второе значение — справедливость, равенство, неиерархическое существование. Существование абсолютно коммунистично; оно не знает классов, оно едино. Отсюда второе значение слова «дхамма» — справедливость.

И третье значение — правильность, добродетель.
И третьим значением слова «дхамма» может быть «Бог», — но Будда никогда не использует слова «Бог», потому что оно ошибочно связывается с идеей личности, а этот закон есть присутствие, а не личность. Поэтому Будда никогда не использует слова «Бог», и когда он хочет передать нечто о Боге, он использует слово «дхамма». Он обладает глубоко научным умом. Благодаря этому многие считали его атеистом, — он не атеист. Он величайший теист, которого мир когда-либо знал или узнает — но он никогда не говорит о Боге. Он никогда не использует этого слова, вот и все, но под словом «дхамма» он подразумевает в точности то же самое. «То, что есть», — вот значение слова «Бог», и в точности таково же значение слова «дхамма».

«Дхамма» также означает дисциплину — это разные измерения этого слова. Тот, кто хочет познать истину, должен во многих отношениях дисциплинировать себя. Не забывайте смысл слова «дисциплина» — оно просто означает быть способным учиться, быть доступным для учения, быть восприимчивым к учению. Отсюда произошло слово «ученик». Слово «ученик» означает человека, который готов отбросить свои старые предрассудки, отложить свой ум в сторону и смотреть на реальность без всяких предрассудков, без всякой предварительной концепции.

«Дхамма» также означает высшую истину. Когда исчезает ум, когда исчезает эго, что остается? Несомненно, нечто остается, но его нельзя назвать нечто — поэтому Будда называет это «ничто». Но позвольте мне напомнить вам, чтобы вы не поняли его неверно: когда он использует слово «ничто» (nothing), он подразумевает «не-нечто» (no-thing). Разделите это слово надвое; не употребляйте его как одно слово — разделите дефисом «не» и «нечто», — и тогда вы в точности знаете значение слова «ничто».
Высший закон это не нечто. Это не объект, который вы можете наблюдать. Это ваша внутренность, это ваша субъективность.
Будда согласился бы полностью с датским мыслителем Сереном Кьеркегором. Он говорит: Истина есть субъективность. В этом различие между фактом и истиной. Факт это объективная вещь. Наука постоянно ищет все больше и больше фактов. Истина это внутреннее пространство ученого, но он не смотрит на него. Он исследует другие вещи. Он не начинает осознавать свое собственное существо.
Таково последнее значение слова «дхамма» — ваше внутреннее пространство, ваша субъективность, ваша истина.
Есть одна очень важная вещь — позвольте ей глубоко погрузиться в ваше сердце: истина никогда не бывает теорией, гипотезой; это всегда опыт. Поэтому моя истина не может быть вашей истиной. Моя истина это неизбежно моя истина; она останется моей истиной, она не может быть вашей. Мы не можем разделить ее. Истиной нельзя поделиться, ее нельзя передать, ее нельзя сообщить, ее нельзя выразить.
Я могу объяснить вам, как я достиг ее, но я не могу объяснить, что это такое. «Как» объяснимо, но необъяснимо «для чего». Может быть показана дисциплина, но не цель. Каждый должен прийти к ней своим собственным путем. Каждый должен прийти к ней в своем собственном внутреннем существе. Она открывается в абсолютном одиночестве.

И второе слово — пада. «Пада» также имеет множество значений. Первое, самое основное значение — путь. Религия имеет два измерения: измерение «что» и измерение «как». Об этом «что» говорить нельзя; это невозможно. Но об этом «как» можно говорить; этим «как» можно поделиться. Таково значение «пути». Я могу указать вам путь; я могу показать вам, какой дорогой я путешествовал, как я достиг залитых солнцем вершин. Я могу рассказать вам обо всей географии, топографии моего пути. Я могу дать вам подробную карту, но я не могу сказать, что чувствует человек, оказавшись на залитых солнцем вершинах. ... Та свобода невыразима; красота, благословение, бескрайнее небо, высота, красочные облака, солнце и незагрязненный воздух, и девственный снег, на который никто никогда не ступал... это невозможно передать. Человек должен достичь этих залитых солнцем вершин, чтобы понять.

«Пада» означает путь, «пада» также означает «шаг», «нога», «основание». Все эти значения важны. Вы должны двигаться оттуда, где вы сейчас. Вы должны стать великим процессом, ростом. Люди становятся стоячими водоемами; они должны стать реками, потому что лишь реки достигают океана. И это также означает основание, потому что это основная истина жизни. Без дхаммы, без той или иной связи с высшей правдой ваша жизнь лишена основания, смыла, значения, у нее не может быть никакой славы. Если вы не соединены мостом с целым, вы не можете иметь никакого значения сами по себе. Вы останетесь плывущим по реке бревном — вы не знаете, куда вы идете, и не знаете, кто вы есть. Поиск истины, страстный поиск истины создает мост, дает вам основание.
Эти сутры, объединенные в сборник «Дхаммапада», должны быть поняты не интеллектуально, но экзистенциально. Будьте как губка: позвольте им впитаться, просочиться в вас. Не нужно непрерывно болтать у себя в уме о том, что правильно и неправильно, — вы упустите всю суть, вы упустите Будду. Не беспокойтесь о том, правильно ли это, или неправильно.
Первое и основное — нужно понять, что говорит Будда, что пытается сказать Будда. Нет необходимости судить об этом прямо сейчас. Первая и основная необходимость — это понять в точности, что он имеет в виду. И красота этих сутр в том, что если вы поймете в точности, что он имеет в виду, вы будете убеждены их правдой, вы познаете их истину. Истина обладает своими способами убеждения людей; она не нуждается в иных доказательствах.
Истина никогда не спорит: это песня, а не силлогизм.

_________________
Не важно, что написано. Важно, как понято.