Христианский ФОРУМ

Текущее время: 29-03, 15:55

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 103 ]  На страницу Пред.  1 ... 7, 8, 9, 10, 11  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Re: Стивен Левин «Кто умирает?"
СообщениеДобавлено: 23-11, 14:59 
Не в сети
Старейшина
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 11-11, 18:06
Сообщения: 6078
Откуда: Москва
Мы — волны в океане сознания. Некоторые из нас превратились в лед — большинство из нас. Эго подобно льду, оно жестко, как камень. Как поразительно, что жидкость, подобная воде, может стать твердой, как лед или камень. Если в нас возникает желание замерзнуть, сознание — обычно такое простое и текучее — замерзает и становится эго. Мы полны желания замерзать и применяем множество средств, чтобы позаботиться о том, чтобы мы были замороженными, уплотненными.
Есть законы, по которым вода превращается в лед, и также есть законы, которые вызывают формирование эго. Чтобы стать льдом, вода должна остыть, потерять тепло, стать холодной. Чем она холоднее, тем тверже она становится. Человек, который хочет создать эго, тоже должен стать холодным; он должен потерять свое тепло. Любовь значит тепло; холодная любовь не имеет смысла. жизнь поддерживается теплом; смерть холодна. Вот почему солнце символизирует жизнь, тепло. Когда оно всходит утром, смерть уходит. Цветы распускаются, и птицы начинают петь. Тепло — это символ жизни, холод — символ смерти. Поэтому человек, который хочет создать эго, должен стать мертвым, а чтобы стать мертвым, он должен утратить все вещи, которые дают тепло. Он должен лишиться всего, что дает тепло его существу.
В точности как есть законы о замерзании воды, есть законы и о замерзании человеческого сознания. Работает тот же закон: продолжай становиться холодным. И помни, чем теплее человек, тем он проще. Тогда в его жизни есть текучесть, которая позволяет ему течь в других и другим течь в него. Холодный человек становится жестким, закрытым со всех сторон и не может течь. Никто не может в него войти, не может ни в кого войти и он. Эго, подобно замерзшему льду, а любовь подобна воде, жидкой, текучей. Человек, который боится смерти, бежит от нее. Он будет продолжать замерзать, потому что страх, что он может умереть, исчезнуть, заставит его сжиматься — и его эго сохранится, становясь, все жестче, сильнее.
Мы испуганные люди — мы хотим сначала сделать все безопасным. Чем более мы окружаем себя безопасностью, тем жестче и холоднее становится окружающая нас стена льда, и она сжимает все наше существо. Наше отделение от Божественного случилось лишь по одной причине: мы не текучи, мы стали твердыми. Это единственная причина отделения: мы не течем, мы стали как кирпичи; мы не похожи на воду, мы похожи на замерзший лед. Если мы станем похожими на жидкость, отделения больше не будет существовать; но мы будем похожими на жидкость, лишь, если согласимся видеть и жить смерть, когда примем, что смерть существует.

Увидев и осознав, что смерть существует, почему мы должны бояться? Если смерть есть наверняка, если волна точно знает, что она обречена на исчезновение, если волна открыла, что само рождение содержит смерть, если волна узнала, что ее распад начался в то мгновение, когда она была создана, — дело ясно. Зачем теперь превращаться в лед? Тогда она примет себя и будет волной, сколько нужно, и она примет и будет океаном сколько нужно. Вот и все! Дело кончено! Тогда все принято. В этом приятии волна становится океаном. Тогда тревоги об исчезновении больше нет, потому что волна знает, что существовала до своего возникновения, и будет продолжать существовать после своего исчезновения не как «я», но как безграничный океан.

Когда Лао-цзы был при смерти, кто-то попросил его открыть некоторые тайны его жизни. Лао-цзы сказал:.
— Никто не мог меня победить, потому что я всегда оставался побежденным. Нельзя победить побежденного человека. Я никогда не был побежден, потому что никогда не желал победы. Если кто-то приходил бросить мне вызов, он находил, что я уже побежден, и не мог получить удовольствия, побеждая меня. Какое удовольствие побеждать того, кто не хочет победить сам? нам доставляет удовольствие разрушать это кого-то, потому что это усиливает наше собственное. Но если человек уже стер самого себя, какое удовольствие в том, чтобы уничтожать этого человека?
Например, если ты собираешься победить человека, и вдруг, прежде чем ты собьешь его с ног, он сам ложится на землю; прежде чем ты на него сядешь, он сам приглашает тебя и позволяет тебе на него сесть. Каким тогда будет твое состояние? Кто будет выглядеть глупее, тот, кто сядет на этого человека, или человек, который продолжает смеяться и смех которого будет эхом отражаться во всей твоей жизни?
Лао-цзы продолжал:
— И никто никогда не мог меня оскорбить. Никто не мог меня оскорбить, потому что я не желал почета. Я был повелителем своего места; я всегда был повелителем своего места. Никто не мог прогнать меня оттуда, где я стоял.
Иисус тоже говорил: Блаженны те, кто готов стоять в последнем ряду. Что это значит? Например, Иисус говорит: — Если человек бьет тебя по правой щеке, предложи ему левую. Вот что это значит: не заставляй его даже тянуться ко второй твоей щеке — сделай это за него. Иисус говорит: — Когда кто-то приходит нанести тебе поражение, прими поражение с готовностью. Если он заставит тебя проиграть один бой, проиграй два. Если человек вырывает у тебя пальто, тут же отдай ему свою рубашку.

Что это значит? Это значит, что, тотально принимая факты жизни, касающиеся опасности, неудачи, поражения и, в конце концов, смерти, мы торжествуем над ними. Иначе эти факты постепенно приводят нас не иначе как к смерти. В конечном счете, смерть — это наше полное поражение. В худших из поражений ты выживаешь; хотя ты и побежден, ты продолжаешь существовать. Но в смерти уничтожен даже ты.
Смерть — это величайшее из всех поражений. Смерть — это последнее поражение.
Только тот, кто заявляет: «Я принимаю смерть, потому что смерть — это один из фактов жизни, это реальность», может быть ненасильственным человеком. Человек никогда не может отрицать смерть. Куда ты от нее убежишь? Куда ты пойдешь?
Солнце начинает садиться в то мгновение, когда поднимается. Закат так же реален, как и рассвет, — но рассвет на востоке, закат на западе. Рождение с одной стороны, смерть с другой. То, что поднимается с одной стороны, опускается с другой. Восход и закат происходят вместе — фактически, закат скрыт в восходе. Смерть скрыта в рождении. Если человек это знает, он никоим образом не может это отрицать. Тогда он принимает все. Тогда он живет этой истиной. Он знает это, видит это и принимает это.

С этим приятием приходит трансформация. Когда я говорю: «Торжество над смертью», я подразумеваю, что, как только человек принимает смерть, он смеется, потому что узнает, что смерти нет. Только внешний футляр формируется и переформируется. Океан был всегда; лишь волна принимает форму и распадается. Красота повсюду вокруг — цветы распускаются и увядают. Свет сиял всегда — солнце вставало и садилось. И то, что сияло с восходом и закатом солнца, было всегда, прежде восхода и после заката. Но это мы видим, лишь увидев смерть, получив видение смерти, столкнувшись со смертью лицом к лицу — не раньше.
Поэтому друг спросил: «Почему мы должны думать о смерти? Почему бы не забыть о ней? Почему бы просто не жить?» Я хотел бы ему сказать, что, забывая смерть, никто никогда не жил, никто не мог жить. Человек, который игнорирует смерть, игнорирует и жизнь.
Это подобно тому, как если бы у меня в руке была монета и я говорил:
— Зачем беспокоиться об обратной стороне монеты? Почему бы просто не забыть о ней?
Если я отброшу обратную сторону, тогда я потеряю и переднюю сторону, потому что обе они — стороны одной и той же монеты. Нельзя сохранить одну сторону монеты и отбросить другую. Как это возможно? С той стороной, которую я оставлю себе, автоматически сохранится и вторая сторона. Если я выброшу одну сторону, будут отброшены обе; если я сохраню одну, то будут сохранены обе. На самом деле, обе они — аспекты одной и той же вещи. Рождение и смерть — это два аспекта одной и той же жизни. В тот день, когда человек это осознает, исчезает не только жало смерти, но и мысль о бессмертии. Тогда человек знает, что есть рождение и есть смерть. Обе они содержат блаженство.
человек, не спавший ночью, не может встать утром. Человек боялся бы ложиться спать: «Так радостно вставать утром, лучше вообще не засыпать, потому что это испортит удовольствие пробуждения». Но мы знаем, что это смехотворно: сон — это другая сторона пробуждения. Человек, который правильно спит, правильно проснется. Человек, который правильно просыпается, правильно заснет. Человек, который правильно живет, правильно умрет. Человек, который правильно умирает, совершит правильные шаги в будущей жизни. Человек, который не живет правильно, правильно не умрет. Если бы кого-то охватил страх перед сном, это очень осложнило бы ему жизнь.
В каком-то смысле сон похож на ежедневную смерть. Целый день мы живы; ночью мы мертвы. Это как бы смерть по частям — немного смерти каждый день. Ночью мы ныряем в самих себя и утром выходим наружу освеженные. К тому времени, как нам семьдесят или восемьдесят лет, тело становится совершенно изнуренным. Тогда побеждает смерть. И в этом тело проходит через полную перемену. Но мы очень боимся смерти, хотя это не что иное, как глубокий сон.
Знаешь ли ты, что ночью тело претерпевает перемены и просыпается утром совсем другим? Перемена так минимальна, что ты не замечаешь ее. Перемена не тотальна, это частичная трансформация. Когда вечером ты ложишься спать, усталый и изнуренный, тело в одном состоянии, а когда ты просыпаешься утром — в другом. Утром тело чувствует себя свежим и обновленным; оно полно энергии, готовое встретить еще один день деятельности. Теперь снова ты можешь петь песни — нечто, чего ты не мог делать вчера вечером. Тогда ты был усталым, разбитым, изнуренным. Однако ты никогда не задумывался, откуда такой страх смерти.
Просыпаясь утром, ты чувствуешь себя счастливым, потому что часть твоего тела меняется во сне, — но смерть, с другой стороны, приносит тебе полную перемену. Все тело становится бесполезным, и возникает необходимость приобрести новое тело. Но мы боимся смерти, и это совершенно калечит всю нашу жизнь. Каждое мгновение наполнено страхом смерти. Из-за этого страха мы создали жизнь, общество, семью, которая живет по минимуму, но максимально боится смерти. А тот, кто боится смерти, никогда не может жить — обе эти вещи не могут существовать раздельно. Человек, готовый встретить смерть в абсолютной спонтанности, — лишь только он может жить.
Жизнь и смерть — это аспекты одного и того же явления. Вот почему я говорю: смотри на смерть. Я не прошу тебя думать о смерти, потому что такие размышления уведут тебя в сторону.
Человек несчастный, встревоженный, больной, испытывающий боль, чувствует, что должен встретить полную смерть, и тогда не останется ничего — потому что, если какая-то часть его выживет, это, очевидно, означает, что выживет и он... он, несчастная, больная индивидуальность.

Теперь мы сядем для утренней медитации. Медитация значит смерть. Медитация означает движение в то, что есть, где мы есть. Таким образом, человек движется в медитацию, лишь, когда он готов умереть, не иначе. Закройте глаза... оставьте глаза расслабленными за веками... оставьте глаза расслабленными и закройте веки. Расслабьте тело... расслабьте тело... расслабьте тело... Оставьте тело совершенно расслабленным, как будто в нем нет жизни. Однажды жизнь оставит вас, так почувствуйте это, отбросив его сейчас. Однажды оно оставит вас полностью; даже если вы захотите его удержать, оно не останется. Так притяните всю жизнь внутрь... попросите жизнь удалиться внутрь, чтобы тело осталось расслабленным.
Продолжайте полностью расслаблять тело. Теперь я дам вам несколько предложений, и вы прочувствуете их вместе со мной. Тело расслабляется... чувствуйте это, тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется. Продолжайте отпускать его, чувствуйте, что тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется. Тело продолжает расслабляться... продолжает умирать... продолжает умирать. Мы продолжаем скользить внутрь, туда, где находится жизнь. Отпусти... отпусти... отпусти волну, будь одним с океаном. Полностью отпусти тело, пусть оно падает, если хочет, не беспокойся о нем. Не мешай ему... никак не контролируй его... отпусти...
Тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется... тело продолжает расслабляться... тело расслабляется... тело расслабляется. Отпусти... как будто оно мертво, как будто тело стало совершенно безжизненным. Мы соскользнули внутрь... сознание скользнуло внутрь... тело осталось как скорлупа... если оно падает, пусть падает. Тело расслабилось... тело расслабилось... тело совершенно расслабилось.
Дыхание успокаивается... дыхание успокаивается. Оставьте дыхание тоже расслабленным. Дыхание продолжает успокаиваться... дыхание успокаивается. Отступи назад даже от дыхания, отзови свою энергию даже из дыхания. Дыхание продолжает успокаиваться... дыхание успокаивается... дыхание успокаивается... дыхание успокаивается...
дыхание успокаивается, успокаивается. Оставьте его расслабленным... оставьте дыхание расслабленным... дыхание продолжает успокаиваться... дыхание продолжает успокаиваться... дыхание расслабленно.
Оставьте и мысли... отступите и от них... отступите от них еще дальше. Мысли расслабляются... мысли расслабляются. Продолжайте чувствовать... мысли расслабляются, мысли расслабляются... мысли продолжают расслабляться. Мысли тоже отпадают... ты движешься дальше назад... ты движешься дальше назад. Мысли продолжают успокаиваться... мысли продолжают успокаиваться... мысли продолжают успокаиваться... мысли продолжают успокаиваться... мысли успокоились.
Теперь десять минут оставайтесь пробужденными внутри, оставайтесь сознательными внутри. Смотрите внутрь пробуждение. Снаружи произошла смерть. Тело лежит почти мертвое, в стороне... мы отступили внутрь... сознание осталось горящим, как пламя. Ты только знаешь... только видишь. Оставайся просто наблюдателем... утвердись в видении. Десять минут продолжай смотреть внутрь, ничего больше, просто продолжай смотреть. Внутрь... глубже внутрь... продолжай смотреть внутрь... понемногу ты скользнешь в глубину... будто человек, падающий в глубокий колодец... он продолжает падать... продолжает падать. Смотри... десять минут просто продолжай смотреть.
(Воцаряется глубокое молчание, через несколько минут Ошо снова начинает давать предложения)
Полностью отбрось свою хватку... и иди глубоко внутрь... глубже внутрь. Продолжай идти, бодрствуя... постепенно... постепенно все превратится в пустоту. Лишь пламя знания будет продолжать гореть в пустоте: «Я познаю...» познаю... вижу... вижу. Полностью отбрось, отбрось всякий контроль... тони в глубинах и продолжай смотреть... ум продолжает успокаиваться.
Ум становится пустым... ум становится пустым... полностью отпусти... исчезни... просто умри. Полностью исчезни снаружи... полностью отпусти снаружи... как будто волна исчезла и стала океаном. Полностью отпусти... не держись ни за что. Ум становится пустым... ум становится пустым... ум становится пустым.
Ум стал совершенно пустым... ум стал совершенно пустым... ум стал совершенно пустым. Осталось гореть лишь пламя... пламя познания... видения. Все находится в покое — как будто случилась смерть... тело виднеется, лежащее на расстоянии... твое собственное тело видно вдалеке... твое дыхание кажется далеким. Внутрь... глубже внутрь... утони... полностью отпусти... не сохраняй никакой хватки... отпусти... отпусти... полностью отпусти.
Полностью отпусти. Если тело хочет упасть, пусть падает... полностью отпусти... стань пустотой... полностью стань пустотой. Ум стал пустотой... ум стал пустотой... лишь пламя сознания осталось внутри... все остальное стало пустотой... все исчезло.
Отпусти... полностью отпусти... наберись храбрости умереть... полностью умри снаружи. Тело стало безжизненным... мы полностью проскользнули внутрь... мы полностью проскользнули внутрь... лишь пламя у сердца осталось гореть. Мы видим... мы знаем... Все исчезло... мы остались только как наблюдатель. Ум стал совершенно пустым.
Смотри пристально в эту пустоту... внутри, смотри в эту пустоту. Громадный спектр блаженства развернется в этой пустоте... великий свет блаженства наполнит эту густоту. Может появиться водопад, и лишь блаженство течет повсюду вокруг, окружает тебя со всех сторон, каждый твой фибр, каждую твою частицу. Смотри пристально в эту пустоту... точно как расцветает цветок, когда восходит солнце, так и весна блаженства взрывается, когда ты смотришь в пустоту внутри. Лишь блаженство царит вокруг, всюду вокруг. Смотри... смотри внутрь... пусть эта весна взорвется... смотри внутрь... как будто фонтан блаженства раскрывается и блаженство заливает все.
Теперь несколько глубоких вдохов. Дыхание покажется очень далеким. Медленно сделайте глубокий вдох... продолжайте наблюдать дыхание. Ум станет еще спокойнее. Медленно сделайте несколько вдохов... медленно сделайте несколько вдохов... медленно сделайте несколько вдохов. Ум станет еще спокойнее... ум станет еще спокойнее. Затем медленно откройте глаза... медленно откройте глаза... вернитесь из медитации.
Те, кто лежит или упал, медленно глубоко вдохните... затем откройте глаза... поднимайтесь очень медленно и мягко.

_________________
Не важно, что написано. Важно, как понято.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Стивен Левин «Кто умирает?"
СообщениеДобавлено: 17-12, 09:53 
Не в сети
Старейшина
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 11-11, 18:06
Сообщения: 6078
Откуда: Москва
Я УЧУ ЖИЗНИ ЧЕРЕЗ СМЕРТЬ

Учишь ли ты умирать? Учишь ли ты смерти? Вместо этого ты должен учить жизни.

Он прав, я действительно учу людей умирать. Я учу искусству умирать, потому что тот, кто обучается искусству умирать, становится экспертом и в искусстве жизни. Человек, который соглашается умереть, становится достойным жить высшей жизнью. Лишь те, кто научился стирать себя, познали так же, как быть.
Это может показаться противоположными вещами, потому что мы принимаем жизнь и смерть как противоположные друг другу, но это не так. Может быть, ничто не причинило столько вреда как это противоречие. Если мы разделяем вещи, которые по своей сути одно, на отдельные части —результат -- создание шизофренического, ненормального человека.
Наш опыт горячего и холодного не абсолютен, он очень относителен. проделайте небольшой эксперимент. Возьмите кувшин с горячей водой, кувшин с холодной водой и кувшин, содержащий воду комнатной температуры. Положите одну руку в горячую воду, другую в холодную. Затем выньте обе руки и положите их в воду комнатной температуры. Одна рука почувствует, что вода холодная, а другая почувствует, что та же самая вода горячая. Горячая эта вода или холодная? Одна рука скажет, что она горячая, другая скажет, что она холодная. Какова на самом деле природа этой воды? Если в одно и то же время одна рука чувствует, что вода холодная, а другая чувствует, что вода горячая, тогда нам придется осознать, что вода не горячая и не холодная — чувства горячего или холодного относятся к нашим рукам. Горячее и холодное — это степени одной и той же вещи — это не две разные вещи. Разница между ними в количестве, не в качестве.
Думал ли ты когда-нибудь о различии между детством и старостью? Обычно мы думаем, что они противоположны детство с одной стороны, старость с другой. Но в чем в действительности разница между детством и старостью? Разница только в годах, разница только в днях; разница не качественная, только количественная.
Когда мы говорим «пятилетний ребенок», это просто лингвистический оборот речи. Если мы хотим назвать его — как это делают в английском — «старым пяти лет», это также может значить «пятилетний старик». Одному старику семьдесят лет, а другому — пять. Какая разница? Если захотим, мы можем назвать семидесятилетнего старика семидесятилетним ребенком — в конце концов, ребенок вырастает в старика. Но когда мы смотрим на них по отдельности, они кажутся противоречащими друг другу. Кажется, что детство и старость противоположны друг другу, но если это так, ни один ребенок не может состариться. Как это возможно? Как могут противоположные вещи быть одним и тем же?
Например, есть ступеньки. Самая нижняя ступенька соединена с самой верхней ступенькой».
Разница между адом и небесами не в качестве, разница только в количестве. Не думай, что небеса и ад противоположны, диаметрально противоположны друг другу. Разница между раем и небесами та же, что и между холодным и горячим, низшим и высшим, ребенком и стариком.
Разница такого же рода существует между рождением и смертью; иначе тот, кто рождается, никогда не смог бы умереть. Если рождение и смерть были бы противоположны друг другу, как рождение могло бы оканчиваться смертью? Рождение вырастает в смерть: это значит, что рождение и смерть — это два конца одной и той же вещи. Мы сеем семя, оно вырастает в растение, а затем становится цветком. Считал ли ты когда-нибудь, что цветок противоположен семени? Цветок вырастает из самого семени и становится цветком. Семени присущ рост. Рождение превращается в смерть. Бог знает, в результате какой глупости и в какие несчастливые времена в человеческом уме укоренилась идея о том, что жизнь и смерть дихотомны, что жизнь и смерть — это две отдельные вещи. Мы хотим жить; мы не хотим умирать — но не знаем, что смерть — это уже часть жизни. Как только мы решаем, что не хотим умирать, в это самое мгновение становится определенным, что наши жизни наполнятся проблемами и трудностями. Если рождение и смерть — это разные сущности, рождение следовало бы своим курсом, а смерть своим — они бы никогда не встречались. Точно так, как никогда не встречаются две параллельные линии, не происходило бы и встречи рождения и смерти. Рождение и смерть переплетены, это два конца одного континуума. Мы больше не можем себе позволить создавать разделенные части и стравливать их друг с другом.
В жизни все взаимосвязано. Видимые разделения подобны нотам великой симфонии. Кто-то может сказать, что черный цвет означает зло. Есть люди, которые верят, что черное символизирует зло, а есть люди, которые верят, что белое символизирует чистоту. В символическом смысле эти разделения уместны, но, если кто-то скажет: «Давайте избавимся от черного, давайте сотрем черное с лица земли», помни, с удалением черного не станет и белого — потому что белизна белого выделятся только на черном фоне. Учитель пишет на черной доске белым мелом. Не выжил ли он из ума? Почему он не пишет на белой стене? Конечно, человек может писать на белой стене, но буквы не будут выделяться. Белое проявляется благодаря черному фону.

Я, несомненно, учу смерти, но это не значит, что я против жизни. Вот что это значит: смерть — это двери к познанию жизни, к осознанию жизни. Вот что это значит: я не вижу жизнь и смерть как противоположные друг другу. Назову ли я это искусством умирать или искусством жить — это одно и то же. Все зависит от того, как мы на это смотрим. Ты можешь спросить: «Почему ты не назовешь это искусством жизни?» Для этого есть причины.
Первая в том, что мы стали безмерно привязанными к жизни. И эта привязанность очень неуравновешенна. Я могу назвать это и искусством жить, но не буду, потому что ты слишком привязан к жизни. Если я скажу: «Приходи учиться, искусству жить», ты прибежишь, потому что захочешь усилить свою привязанность к жизни. Я называю это искусством умирать, чтобы ты мог восстановить равновесие. Если ты научишься умирать, тогда жизнь и смерть будут перед тобой в равной мере; тогда они станут правой и левой ногой. Тогда ты достигнешь предельной жизни. В этом предельном состоянии жизнь не содержит рождение и смерть, но у нее есть две ноги, которые мы называем рождением и смертью.
Конечно, если есть город, населенный самоубийцами, где никто не хочет жить, я не пойду туда говорить, об искусстве умирать. Там я скажу: «Учитесь искусству жить». И так же, как я говорю вам: «Медитация — это двери в смерть», я скажу им: «Медитация — это двери в жизнь». Я скажу им: «Приходите учиться жить, потому что, пока вы не научитесь жить, вы не сможете умереть. Если вы хотите умереть, я буду учить вас жить — потому что, научившись жить, вы научитесь также и умирать». Только тогда люди этого города придут ко мне. Ваш город прямо противоположен: вы живете в городе, где никто не хочет умирать, где каждый хочет жить, где люди хотят цепляться за жизнь так крепко, чтобы оттолкнуть смерть навсегда. Поэтому я вынужден говорить с вами о смерти. Это не имеет ничего общего со мной; из-за вас я называю это искусством умирать. Все время я говорил одно и то же.

Однажды Будда пришел в одну деревню. Было раннее утро, и солнце только собиралось появиться на горизонте. К нему подошел человек и сказал:
— Я атеист, я не верю в Бога. Что думаешь ты? Есть ли Бог?
Будда сказал:
— Есть только Бог. Нет ничего, кроме Бога.
— Но мне сказали, что ты атеист, — сказал человек.
— Наверное, тебе сказали неправильно, — сказал Будда. — Я теист. Теперь ты услышал это из моих собственных уст. Я величайший в мире теист. Есть Бог и ничего, кроме Бога.
Человек остался стоять под деревом, чувствуя себя неловко. Будда пошел дальше.
Днем к нему подошел другой человек и сказал:
— Я теист. Я абсолютно верую в Бога. Я враг атеистов. Я пришел тебя спросить, что ты думаешь о существовании Бога?
— Бога? Ничего подобного нет и никогда не было. Нет абсолютно никакого Бога.
Человек не мог поверить своим ушам.
— Что ты говоришь? — воскликнул он. — Я слышал, что в эту деревню пришел религиозный человек, и я пришел спросить, есть ли Бог. И это твой ответ?
— Религиозный человек? Верующий в Бога? Я величайший в мире атеист.
Человек остался в полном замешательстве. Мы можем понять замешательство этого человека — но Ананда, ученик Будды, был в еще более ужасном недоумении; он слышал оба диалога. Он пришел в большое беспокойство; он не мог понять, что происходит. Утром все было в порядке, но днем появилась проблема. «Что случилось с Буддой? — спрашивал себя Ананда. — Если утром он был величайшим в мире теистом, то днем сказал, что он величайший в мире атеист». Он решил вечером, когда Будда останется один, пойти к нему за разъяснениями. Но к вечеру Ананду ждал еще один сюрприз.
К тому времени, когда сгустились сумерки, к Будде пришел еще один человек и сказал: Я не знаю, есть ли Бог. Что ты скажешь? Что ты думаешь?
Если ты не знаешь, — ответил Будда, — я тоже не знаю. Было бы лучше, если бы мы оба молчали.
Услышав ответ Будды, этот человек тоже смутился. Он сказал:
— Я слышал, что ты просветленный, и решил, что, наверное, ты знаешь.
— Наверное, ты услышал неправильно. Я абсолютно невежественный человек. Какое у меня может быть знание?

Просто попытайся прочувствовать, через что прошел Ананда. Поставь себя на его место. Когда наступила ночь и все ушли, он коснулся ног Будды и сказал:
— Не пытаешься ли ты меня убить? Что ты делаешь? Я почти потерял свою жизнь! Никогда еще я не был так расстроен и обеспокоен, как сегодня. Что ты говорил и делал целый день? Ты уверен в том, что ты сегодня говорил? Утром ты сказал одно, днем другое, а вечером третье в ответ на один и тот же вопрос!
— Я не давал этих ответов тебе, — сказал Будда. — Я давал ответы, соответствующие людям. Почему ты их слушал? Ты считаешь правильным слушать то, что я говорю другим?
— Это последняя капля! Как же я мог не слушать? Я был там, прямо рядом с тобой; мои уши были открыты! И может ли быть такое, чтобы я не слышал, когда ты говоришь? Я люблю слушать, как ты говоришь, не важно с кем.
— Но почему ты расстроен? Я отвечал не тебе!
— Может быть, но я в замешательстве. Пожалуйста, ответь мне прямо сейчас. В чем истина? Почему ты дал разные ответы?
Будда объяснил:
— Я хотел привести всех троих в точку равновесия. Человек, который пришел ко мне утром, был атеистом. Будучи только атеистом, он был неполон, потому что жизнь состоит из противоположностей.
Имей это в виду: действительно религиозный человек — и то и другое: атеист с одной стороны, верующий в Божественное — с другой. Его жизнь содержит оба аспекта, но он вносит гармонию между двумя противоположностями. Религия — и есть сама эта гармония. Человеку, который только верит в Бога, недостает религиозной зрелости. Он еще не достиг равновесия в своей жизни.
Поэтому Будда сказал:
— Я хотел привести его в равновесие со своей жизнью. Одна его сторона стала очень тяжелой, поэтому я положил камни на другую чашу весов. И кроме того, я хотел немного пошатнуть его, потому что он полностью уверился, что Бога нет. Его убеждение нужно было потрясти, потому что тот, кто достигает уверенности, умирает. Путешествие должно продолжаться; поиск должен продолжаться.
Человек, пришедший днем, был теистом. Мне пришлось ему сказать, что я атеист, потому что он тоже стал однобоким; он тоже потерял равновесие. Жизнь — это равновесие. Тот, кто достигает этого равновесия, достигает истины.

Я говорю, что ты должен научиться, искусству умирать, по той причине, что твоя жизнь стала однобокой. Ты очень твердо стоишь на чаше весов жизни, и таким образом все становится каменным. Жизнь затвердевает; равновесие утрачено.
Иди дальше. Пригласи и смерть. Скажи: «Приходи и ты ко мне в гости. Мы будем вместе». В тот день, когда жизнь согласится жить со смертью, она трансформирует твою жизнь в высшую жизнь. В тот день, когда человек приветствует смерть, обнимает ее, заключает ее в объятия, все кончено! В тот день клинок смерти исчезает. Клинок преследует нас в нашем бегстве от смерти, в нашем испуге перед ней. Когда человек приходит и обнимает смерть, смерть проигрывает, терпит поражение, потому что человек, который обнимает смерть, становится бессмертным. Теперь смерть не может ничего с ним сделать. Что может сделать смерть, когда человек сам готов исчезнуть?
Есть два типа людей — те, кого ищет смерть, и те, кто ищет смерти. Смерть ищет тех, кто бежит от нее. И есть те, кто ищет смерти, но она продолжает их избегать. Они ищут без конца, но не могут найти смерть. Каким человеком ты хотел бы быть? — тем, кто убегает от смерти, или тем, кто обнимает ее? Человек, избегающий смерти, будет всегда побежденным; вся его жизнь будет долгой историей поражений. Тот, кто обнимает смерть, тотчас же восторжествует над нею; поражения больше не будет; в его жизни больше не будет поражений. Тогда его жизнь станет триумфальным шествием.
Да, я учу самому искусству умирать. Я учу умирать, чтобы ты мог достичь жизни. Знаешь ли ты секрет? Человек, который учится жить в темноте, — в то мгновение, когда он тотально принимает темноту, для него темнота превращается в свет. Если ты не знаешь, ты должен это открыть. Одна из самых глубоких истин жизни в том, что человек, который принял саму темноту всем сердцем, находит, к своему изумлению, что темнота стала светом. Человек, который встречает боль с распростертыми объятиями, находит, что боли нет — для него остается только счастье.

_________________
Не важно, что написано. Важно, как понято.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Стивен Левин «Кто умирает?"
СообщениеДобавлено: 22-02, 22:22 
Не в сети
Старейшина
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 11-11, 18:06
Сообщения: 6078
Откуда: Москва
Перед тем, кто принимает свое состояние возбуждения и соглашается жить в нем, распахиваются двери мира и безмятежности.

Однажды ко мне пришел человек. Он сказал:
—Я хочу мира.
Я сказал:
— Вставай и уходи сию же секунду.
— Что ты имеешь в виду?
— Просто убирайся. И никогда не оглядывайся в эту сторону.
— Но я пришел найти мир, — сказал человек.
— Просто убирайся, — сказал я. — И позволь мне спросить тебя вот что: к кому ты ходил и спрашивал, как быть в агонии? Какой гуру научил тебя возбуждению? В какой ашрам ты ходил, чтобы научиться быть беспокойным?
— Никуда не ходил, — ответил он.
Тогда я сказал:
— Ты такой умный парень, ты даже можешь создать себе умственное беспокойство. Тогда чему мне тебя учить? Вспомни, как ты создал беспокойство, пойди по противоположному маршруту, и ты найдешь мир. Чего ты хочешь от меня? Никому не говори, что приходил ко мне, даже по ошибке. Я не имею никакого отношения к тому, что с тобой происходит!
— Пожалуйста, покажи мне способ найти мир, — сказал этот человек.
— Ты ищешь способов волноваться. Есть только один способ достичь мира: будь в мире с беспокойством.

Человек, который тотально принимает беспокойство, человек, который говорит: «Приди и живи со мной. Будь гостем в моем доме», внезапно находит, что беспокойство покинуло его. С переменой состояния нашего ума беспокойство уходит. Если человек принимает само беспокойство, его ум успокаивается. Как может продолжаться беспокойство, если ум настроен на мир?
Это беспокойство рождается из нашего подхода неприятия — неприятия даже самого беспокойства. Человек, который говорит, что не примет беспокойство, будет продолжать оставаться беспокойным, потому что само это его неприятие является причиной всего беспокойства. Человек говорит: «Я не приму беспокойство, я не приму страдание, я не могу принять смерть, я не могу принять темноту». Все в полном порядке, не принимай их, — но ты будешь постоянно окружен тем, что не принимаешь. Вместо этого посмотри, что происходит, когда ты принимаешь, соглашаешься с чем-то, с чем не хочет соглашаться больше никто. К своему великому удивлению, ты найдешь, что твой предполагаемый враг стал другом. Если ты пригласишь в гости врага, что ему еще остается, как только стать твоим другом?
Я обсуждал все это с вами все эти три дня по той причине, что я вижу, что вы пришли сюда, чтобы победить смерть. Наверное, вы подумали, что я открою вам какой-то трюк, чтобы вы никогда не умирали.
Друг написал мне письмо, в котором говорит:
Собираешься ли ты нам показать, как омолодить наши тела? Собираешься ли ты показать нам некий алхимический метод снова стать молодыми? Если это так, тогда стоит потратить деньги, чтобы сюда попасть.
Может быть, ты тоже пришел сюда с какой-то идеей. Если так, ты будешь разочарован, потому что здесь я учу искусству умирать. Я говорю вам: Умрите! Научитесь умирать. Зачем бежать от смерти? Примите ее, приветствуйте ее. И помните, я даю вам сам ключ к победе над смертью. Омоложение — это не ключ к победе над смертью. Тело обязательно умрет.
Омоложение может только немного отодвинуть смерть — смерти можно избегать немного дольше. Это значит только, что твои проблемы будут растянуты на более долгий срок. Вместо того чтобы умереть за семьдесят лет, может быть, ты сможешь умереть за семьсот. Страдание, с которым ты иначе мог бы покончить за семьдесят лет, растянется на семьсот — что еще? Это значит: «Я буду продолжаться, как я есть. Этому самому «я» придется жить семьсот лет». Это может стоить очень дорого; это может иметь очень серьезные последствия.
Если ученые когда-нибудь откроют, что человек может жить бесконечно — такое открытие возможно, это нетрудно, — помни, люди начнут искать гуру, чтобы он научил их, как побыстрее умереть. Точно как сейчас люди ищут гуру, который омолодил бы их тела, тогда люди будут искать кого-то, кто покажет им секрет, технику умирания, чтобы даже ученые не могли их спасти. Они попытаются обмануть правительство, чтобы спастись от жизни.

Мы не понимаем, что нет смысла в продлении жизни. Смысл жизни приходит в интенсивности, с которой человек живет. Одна индивидуальность может жить в это мгновение так тотально — как другой человек мог не жить в бесконечном количестве жизней. Дело в том, как ты живешь, а только человек, который не боится смерти, может жить — как иначе? Страх смерти заставляет человека вечно дрожать — он никогда не стоит спокойно, он все время продолжает бежать.
От чего мы бежим? В чем страх? Страх в том, что, с одной стороны, мы не способны жить полностью, с другой стороны, непрерывно присутствует страх смерти. Обе эти вещи взаимосвязаны. Человек, который боится смерти, не сможет прожить свою жизнь; он останется перепуганным смертью.
В чем тогда ответ?
Ты спрашиваешь меня: «Каков ответ? Каково решение?» Я говорю: прими смерть. Пригласи смерть и скажи:
«Приходи, я побеспокоюсь о жизни потом — сначала приходи ты. Позволь мне сначала покончить с тобой, чтобы дело было выяснено раз и навсегда. После этого на досуге я поживу. Позволь мне сначала позаботиться о тебе, и тогда я устроюсь и буду жить с комфортом». Медитация — это средство принять смерть с таким подходом. Медитация — это способ пригласить смерть. Таким образом, медитация — это ответ. Человек, который принимает смерть таким образом, немедленно приходит к остановке. Его скорость исчезает.

Человек, который избегает смерти ... единственное, чего он не делает, — это не приветствует смерть. Как только человек принимает смерть, приветствует смерть, в его жизни открывается новая дверь — дверь, ведущая в Божественное.
Слово «Умри» начертано на храме Бога, тогда как внутри бьет ключ жизни. Глядя на надпись «Умри», люди поворачиваются и уходят прочь. Никто не входит вовнутрь. Это очень умная, хитрая мысль, — потому что иначе, внутри были бы толпы, и там было бы трудно жить — поэтому на храме жизни снаружи висит табличка: «Умри». Те, кто пугается, увидев ее, убегают. Именно поэтому я говорю, что человек должен научиться умирать.
Величайший секрет жизни в том, чтобы научиться умирать, принимать смерть. Пусть прошлое умирает каждый день. Давайте умирать каждый день. Мы не позволяем вчерашнему прошлому умирать. наше вчера никогда не умирает. Мы никогда не набираемся храбрости умереть; мы никогда ничему не позволяем умереть, и вследствие этого все нагромождается. Мы не позволяем мертвому быть мертвым; вместо этого мы тащим его как тяжелый груз, и под его тяжестью становится невозможно жить. Вот один из ключей искусства умирать: пусть мертвое будет мертвым.

Когда Иисус проходил мимо озера, произошел прекрасный случай. Было раннее утро — солнце еще не взошло; горизонт только заалел. Рыбак закинул сеть в озеро, чтобы поймать рыбу. Только он стал вытаскивать сеть, как Иисус положил руку ему на плечо и сказал:
Мой друг, неужели ты проведешь всю жизнь, ловя рыбу?
Много раз раньше этот вопрос приходил в ум этого человека. Есть ли ум, в котором он не возникает? Конечно, рыба может быть разной, сети могут быть разными, озеро может быть другим, но, тем не менее, возникает вопрос: «Должен ли я провести всю жизнь за ловлей рыбы?»
Рыбак обернулся, чтобы посмотреть, кто задал ему этот самый вопрос. Он посмотрел на Иисуса. Он увидел его безмятежные, смеющиеся глаза, его лицо. Он сказал:
—Другого пути нет. Где еще я могу найти озеро? Где еще я могу найти рыбу, чтобы забрасывать свою сеть? Я спрашиваю себя: «Собираюсь ли я продолжать ловить рыбу всю свою жизнь?»
Тогда. Иисус сказал:
—Я тоже рыбак, но я забрасываю сеть в другой океан. Идем, следуй за мной, если хочешь, но помни, закидывать эту сеть может только человек, у которого достаточно храбрости, чтобы бросить старую. Оставь старую сеть позади.
Наверное, этот рыбак был действительно смелым человеком. Очень мало людей, настолько смелых. Тут же на месте он бросил свою сеть, полную рыбы. По крайней мере, у него в уме должно было быть желание вытащить уже пойманную рыбу, но Иисус сказал:
Только тот сможет забрасывать в океан новую сеть, у кого хватит храбрости выбросить старую. Оставь старую сеть прямо сейчас.
Рыбак отпустил сеть и спросил:
— Скажи мне, куда теперь идти.
— Кажется, ты смелый человек, — сказал Иисус. — У тебя есть потенциал, чтобы пойти в одно место. Идем со мной!
И они вышли на окраину деревни, и вдруг прибежал один человек. Он схватил рыбака и сказал:
— Безумец, куда ты идешь? Твой больной отец умер. Где ты был? Мы пошли искать тебя на озеро и нашли лежащую там сеть. Куда ты идешь?
— Пожалуйста, отпусти меня на несколько дней, чтобы исполнить последний долг перед моим отцом, — сказал рыбак. — Тогда я вернусь.
Слова Иисуса в ответ рыбаку чудесны. Он сказал:
—Дурак, пусть мертвые хоронят мертвых! Зачем тебе туда идти? Идем. Следуй за мной. Тот, кто мертв, уже мертв, так зачем беспокоиться о том, чтобы его хоронить? Это трюки, попытки оставить его в живых. Тот, кто теперь мертв, мертв навсегда. В деревне много мертвых людей. Они похоронят мертвого. Идем со мной.
Мгновение рыбак колебался. Наблюдая за ним, Иисус сказал:
— Может быть, я ошибся, думая, что ты оставил старую сеть позади.
Рыбак остановился на мгновение и пошел за Иисусом. Иисус сказал:
— Ты смелый человек. Ты можешь оставить позади мертвых, ты действительно можешь достичь жизни.

На самом деле, все, что умерло в прошлом, должно быть отброшено.
Вы сидите в медитации, но затем вы всегда приходите ко мне и говорите, что медитация никогда не происходит, продолжают приходить мысли. Мысли так не приходят: вот в чем вопрос, ты когда-нибудь оставлял их? Ты всегда продолжал их удерживать, в чем они могут быть виноваты? Если у человека есть собака, и он кормит, привязывает ее в доме, а затем внезапно отпускает на волю, выбрасывает; - если бедная собака снова придет к этому человеку, виновата ли собака?
Все это время ты кормил собаку, гладил, любил, играл с ней, надевал на нее ошейник, держал ее в доме. Затем внезапно ты решаешь медитировать и велишь собаке убираться. Как это возможно? Бедная собака понятия не имеет о том, что случилось с тобой так внезапно, она некоторое время бродит вокруг и затем приходит к тебе снова. Она думает, что ты как-то подшучиваешь над ней, поэтому, чем больше ты ее выгоняешь, тем более она разыгрывается, тем больше она продолжает возвращаться.
Ты приходишь и говоришь, что мысли не покидают тебя. Как они могут тебя покинуть? Ты вскормил их собственной кровью. Ты привязал их к себе; ты застегнул у них на шее ошейник со своим именем. Только скажи кому-то что то что он думает неправильно, — он набросится на тебя: «Что значит неправильно? Мои мысли не могут быть неправильными!» Поэтому мысль с именным ошейником снова придет к тебе. Откуда мысли знать, что ты медитируешь? Теперь ты говоришь мысли: «Убирайся! Исчезни!» Мысль так не уйдет.

Мы питаем мысли. Мы питаем мысли о прошлом, мы продолжаем привязывать их к себе. Затем однажды, внезапно, ты хочешь, чтобы они оставили тебя. Они не оставят тебя за один день. Тебе придется перестать их кормить; тебе придется перестать их выращивать.
Помни, если хочешь отбросить мысли, перестань говорить: «Мои мысли». Как ты можешь отбросить то, что объявляешь своим? Если хочешь избавиться от мыслей, перестань проявлять к ним интерес. Как они могут уйти, пока ты не перестанешь ими интересоваться? Как еще они узнают, что ты изменился, что ты потерял к ним интерес?
Все наши воспоминания о прошлом — это мысли. Их целая сеть, и мы держимся за них. Мы не позволяем им умереть.
Пусть твои мысли умрут. Пусть умрет то, что умерло;
не пытайся поддерживать в нем жизнь. Но мы продолжаем поддерживать жизнь...
Это тоже часть искусства умирать. Держи в уме и этот ключ: если хочешь научиться искусству умирать, пусть то, что умерло, будет мертвым. Пусть прошлое будет прошлым. Если оно больше не существует, отпусти его. Не нужно даже хранить его в памяти. Простись с ним, пусть оно уйдет. Вчера кончилось вчера; теперь его больше нет — и все же оно продолжает нас держать.

Еще один небольшой вопрос. Что такое ум, полный иллюзий? Что такое очень смятенный ум? Что такое ясность ума?
Это нужно понять, потому что это будет полезно и для медитаций, и для того, чтобы научиться искусству умирать. Он задал очень значительный вопрос. Он спрашивает: «Что такое смущенный ум?» Но здесь мы делаем ошибку. В чем ошибка? Ошибка в том, что мы используем два слова — смятение и ум, а истина в том, что нет такой вещи, как ум в смятении. Скорее, само состояние смятения и есть ум. Нет ничего подобного уму в смятении. Ум и есть смятение.
Ум не может стать мирным, сам по себе ум — это отсутствие мира. А когда смятения нет, дело не в том, что ум стал мирным, — тогда ум исчез.
Например, когда на море шторм, море беспокойно. Назовет ли его кто-нибудь «беспокойным штормом»? Ты просто назовешь его штормом, потому что шторм — это другое название беспокойства. А когда шторм стихает, скажешь ли ты, что шторм стал мирным? Ты просто скажешь, что шторма больше нет!
Понимая ум, помни и то, что «ум» — это просто другое название смятения. Когда нисходит мир, это не значит, что ум стал мирным; скорее, ум вообще не существует. Появляется состояние не-ума. А когда ума больше нет, то, что остается, называется атман. Море существует, когда шторма нет. Когда шторм исчезает, остается море. Когда смятенный ум перестает существовать, то, что остается, и есть атман, сознание.

Ум — это не вещь, это лишь состояние смятения, хаоса. Ум — это не способность, не субстанция. Тело — это одна вещь, атман — другая вещь, а отсутствие мира между ними называется умом. В состоянии мира остается тело, остается атман, но ума больше нет.
Нет такой вещи, как мирный ум. Ошибка выражения вызвана языком, который мы создали. Мы говорим «нездоровое тело», «здоровое тело». Здесь все в порядке. Бывает, конечно, нездоровое тело, бывает и здоровое. С исчезновением нездорового тела остается здоровое. Но это не так в случае ума. Нет такой вещи, "как «здоровый ум», «нездоровый ум». Ум сам по себе — это нездоровье. Само его существование — это смятение. Само его существование — это болезнь.
Поэтому не спрашивай, как спасти ум от смятения, спроси, как избавиться от ума. Спроси, как ум может умереть. Спроси, как разделаться с умом. Спроси, как отпустить этот ум. Спроси, как сделать так, чтобы ум больше не существовал.
Медитация — это способ покончить с умом, расстаться с умом. Медитация означает шагнуть из ума. Медитация означает выйти из ума. Медитация означает прекращение ума. Медитация означает не находиться там, где есть замешательство. Когда ты выходишь из замешательства, замешательство успокаивается — потому что его создает само наше присутствие. Если мы выходим, оно прекращается. Мы живем на ментальном уровне; мы присутствуем как раз там, где беспорядок, где возникают проблемы. Мы не хотим оттуда выбираться и в то же время хотим принести туда мир. Там не может быть мира. Просто будь любезен, выйти оттуда, вот и все.
Как только ты выходишь, беспорядку конец. Медитация — это не техника приведения ума к покою; скорее, это техника, направленная на выход из ума. Медитация — это средство отвернуться; выскользнуть из волн смятения.

_________________
Не важно, что написано. Важно, как понято.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Стивен Левин «Кто умирает?"
СообщениеДобавлено: 10-05, 05:31 
Не в сети
Старейшина
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 11-11, 18:06
Сообщения: 6078
Откуда: Москва
Ошо - Искусство жить и умирать The Art of Living and Dying
(Не путать с "Искусство умирать. Истинный мудрец: 2 цикла бесед по хасидизму")
https://osho.secretblog.ru/book39-read-online/

Книга также выходила под названием «Неведомое путешествие: за пределы последнего табу».

Полностью - тут:
http://testlib.meta.ua/book/178740/read/
https://litportal.ru/avtory/bhagavan-radzhnish-osho/read/page/1/kniga-iskusstvo-zhit-i-umirat-176427.html

Изображение


Изображение


Бхагаван Шри Раджниш (Ошо)
Искусство жить и умирать

* * *

Введение

Жизнь очень растянута во времени – семьдесят лет, сто лет… Смерть так интенсивна, что вообще не имеет времени – одно-единственное мгновение. Она будет так интенсивна, что ничего более интенсивного ты не можешь знать. Но если ты испугаешься, если прежде, чем придет смерть, убежишь от нее и из страха станешь бессознательным, то упустишь одну из золотых возможностей, золотые врата. Если же всю жизнь ты был в принятии, то и когда придет смерть, терпеливо, пассивно ты ее позволишь и войдешь в нее без всяких попыток от нее бежать. Если ты сможешь войти в смерть пассивно, в молчании, без всякого усилия, смерть исчезает.
Если же ты ни к чему не привязан, смерть может прийти в это самое мгновение, и ты будешь абсолютно готов уйти. Перед таким человеком смерть бессильна. Смерть побеждают лишь те, кто готов умереть в любое мгновение, без малейшей неохоты. Они становятся бессмертными, они становятся буддами.
Эта свобода – цель религиозного поиска.
Свобода от привязанности – это свобода от смерти.
Свобода от привязанности – это свобода от колеса рождения и смерти.
Свобода от привязанности делает тебя способным войти во вселенский свет и стать с ним одним. И это – величайшее благословение, высочайший экстаз, за пределами которого ничего не существует. Ты пришел домой.

Часть первая
За пределы последнего табу

Смерти нельзя преградить путь, просто повторяя, что смерти нет.
Смерть придется узнать, со смертью придется столкнуться, смерть придется прожить.
Вам предстоит с ней познакомиться.

В поисках бессмертного

На самом деле в центре религиозного поиска стоит не Бог – в центре его стоит смерть. Без смерти не было бы вообще никакой религии. Именно смерть заставляет человека исследовать и искать запредельного, бессмертного.
Человек достигает настоящей зрелости, когда приходит к заключению: «Если смерть происходит со всеми остальными, значит, не могу быть исключением и я». Как только это заключение глубоко просачивается в сердце, твоя жизнь никогда больше не будет прежней.
В тот день, когда ты осознаешь, что тебе предстоит умереть, что единственная определенная вещь в жизни – это смерть. Настоящий вопрос – не о Боге и не может быть о Боге, потому что… ты знаком с Богом? Что ты знаешь о Боге?
разумный человек спрашивает о смерти. человек, который спрашивает о смерти, обязательно найдет Бога – потому что именно смерть трансформирует, изменяет видение. Сознание обостряется, потому что ты поднял настоящий вопрос, подлинный вопрос, самый важный вопрос в жизни. Ты создал такой великий вызов, что не можешь долго оставаться спящим; тебе придется проснуться и быть достаточно бдительным, чтобы столкнуться с реальностью смерти.
Если эта жизнь закончится смертью, эта жизнь не может быть настоящей жизнью; тогда эта жизнь – только иллюзия. Истина, чтобы быть истиной, должна быть вечной – преходящей может быть только ложь. Если жизнь преходяща, тогда, должно быть, это иллюзия, непонимание; значит, наверное, в чем-то наша жизнь укоренена в невежестве. Мы, должно быть, живем таким образом, что эта жизнь приходит к концу.
Мы можем жить по-другому, чтобы стать частью вечного потока существования. Такой радикальный поворот может дать только смерть.
Мы пытаемся скрыть смерть – особенно на Западе, где смерть табуирована. Точно так же, как табуирован был секс, теперь табуирована смерть. Смерть – это последнее табу.
Нужен кто-то, подобный Зигмунду Фрейду, который сможет снова принести в мир смерть, кто сможет показать людям явление смерти.
Помни, никто не исключение. Будда говорит: Эс дхаммо санантано – только один закон правит всем, вечный закон. Что бы ни случилось с муравьем, это же случится и со слоном, и что бы ни случилось с нищим, это случится и с императором. Бедный или богатый, невежественный или знающий, грешник или святой, закон не различает – закон очень справедлив. И смерть уравнивает людей. Она не обращает внимания на то, кто ты такой. Она никогда не смотрит на страницы опубликованных книг, не читает «Кто Есть Кто». Она не беспокоится о том, бродяга ты или Александр Великий.
Смерть – самый важный вопрос в жизни. И те, кто принимает вызов смерти, – вознаграждены безмерно.

Осторожно: верование

Если ты веришь, то одновременно и не веришь. Никто не может верить, одновременно не «неверя». Пусть это будет установлено раз и навсегда: никто не может верить без неверия. Каждое верование – это прикрытие для неверия.
Верование – только периферия центра, который называется сомнением; поскольку есть сомнение, вы создаете верование. Сомнение ранит, оно причиняет боль. Поскольку сомнение подобно ране, оно болит; оно заставляет вас чувствовать внутреннюю пустоту, внутреннее невежество. Вам хочется чем-то его прикрыть. Но прикрывать рану цветком розы – думаете ли вы, что это поможет? Думаете ли вы, что роза поможет ране исчезнуть? Как раз наоборот! Рано или поздно роза начнет пахнуть раной.
И тебе, может быть, удастся обмануть кого-то другого, но как ты обманешь самого себя? где-то глубоко внутри ты будешь знать, обязательно будешь знать, что рана существует, и ты скрываешь ее за розой. И роза не выросла в тебе; пока росла рана, ты сорвал ее снаружи.

Ребенок приносит с собой сомнение – внутреннее сомнение, это естественно. Именно из-за сомнения он исследует, и именно из-за сомнения он задает вопросы. Откуда берутся все эти вопросы? Они естественны для ребенка. Сомнение – это внутренний потенциал; это единственный путь, которым ребенок сможет исследовать, открывать и искать. Это естественно, и это нужно принять и уважать. Если вы относитесь к сомнению уважительно, это больше не рана; если вы отвергаете его, оно становится раной.
Пусть это будет очень ясно: само по себе сомнение – это не рана. Это огромная помощь, потому что это делает тебя искателем приключений, исследователем. Оно приведет тебя к самой дальней звезде в поисках истины, оно сделает тебя паломником. В том, чтобы сомневаться, нет ничего нездорового. Сомнение красиво, сомнение невинно, сомнение естественно.
первое, что нужно сделать, – это не пытаться верить. Почему? Потому что, если есть сомнение, есть сомнение! Не нужно его скрывать. позвольте его, помогите ему, пусть оно станет великим поиском. Пусть оно станет тысячей и одним вопросом – и в конце концов вы увидите, что важны не вопросы, а вопросительный знак! Сомнение – это не поиск верования; сомнение – это просто поиск на ощупь, совершение всех возможных усилий, чтобы понять непостижимое для понимания, чтобы постичь непостижимое – попытка поиска ощупью.
Я не говорю верить, я говорю доверять. Сомнение – это естественный дар; должно быть, оно от Бога – откуда еще оно могло взяться? Ты можешь принести с собой сомнение – доверяй ему, доверяй своим вопросам и не торопись набивать и скрывать его верованиями, заимствованными снаружи, пришедшим от родителей, от священников, от политиков, от общества, от церкви. Твое сомнение – нечто красивое, потому что оно твое; это нечто красивое, потому что оно подлинно. Из подлинного сомнения однажды вырастет цветок подлинного доверия. Это будет внутренний рост, это не будет навязанным снаружи.
В этом разница между верованием и доверием: доверие растет внутри тебя, в твоей внутренности, в твоей субъективности. Доверие настолько же внутренне, что и сомнение. И только внутреннее может трансформировать внутреннее. Верование снаружи; оно не может помочь, потому что не может достичь глубочайшего ядра твоего существа, а сомнение именно там.
Откуда начать? Доверяй своему сомнению. Это мой способ внести доверие. Не верь в Бога, не верь в душу, не верь в жизнь после смерти. Доверяй своему сомнению, и тотчас же начнется разговор. Доверие – это такая мощная сила, что даже если ты доверяешь своему сомнению, то тем самым вносишь свет. А сомнение подобно темноте. Это маленькое доверие к сомнению начнет изменять твой внутренний мир, внутренний пейзаж.
И задавай вопросы! Чего бояться? Зачем быть таким трусом? Оспаривай, подвергай сомнению – подвергай сомнению всех будд, подвергай сомнению меня, потому что, если есть истина, истина не побоится твоих вопросов. Если будды истинны, они истинны; тебе не нужно в них верить. Продолжай в них сомневаться… и все же однажды ты увидишь, что возникло доверие.
Если ты сомневаешься и продолжаешь сомневаться до самого конца, до самого логического конца, рано или поздно ты наткнешься на истину. Сомневаться значит блуждать ощупью в темноте, но дверь существует. Если Будда мог выйти в дверь, если Иисус мог до нее добраться, если я мог до нее добраться, почему не можешь ты? Каждый способен найти дверь – но ты боишься искать ощупью, поэтому ты сидишь в темном углу и веришь в кого-то, кто нашел дверь.

Каким образом ты веришь в Иисуса? Почему? Ты же не видел Иисуса! И даже если бы ты его видел, то упустил бы. В тот день, когда он был распят, тысячи собрались, чтобы на него посмотреть, и ты знаешь, что они делали? Они плевали ему в лицо! Может быть, ты был в этой толпе, потому что толпы совершенно ничем не отличаются друг от друга. Человек не изменился. Вы плевали ему в лицо, когда он был жив, а теперь верите в него, через две тысячи лет? Это просто отчаянная попытка скрыть сомнение. Почему вы верите в Иисуса?
Если одну вещь выбросить из истории Иисуса, все христианство исчезнет. Если одну вещь, одну только вещь, явление воскресения – то, что Иисус вернулся, после того как был распят и три дня был мертв, – если эту часть отбросить, все христианство исчезнет. Вы верите в Иисуса, потому что боитесь смерти, и он кажется единственным человеком, который вернулся, который победил смерть.

Христианство стало величайшей в мире религией. Буддизм не стал такой великой религией, и по той простой причине, что страх смерти помогает людям верить в Иисуса более, чем в Будду. чтобы верить в Будду, нужно иметь мужество, потому что Будда говорит: «Я учу вас тотальной смерти». Эта небольшая смерть – он ею не удовлетворен. Он говорит: эта небольшая смерть не подойдет, вы вернетесь снова. Я учу тотальной смерти, предельной смерти. Я учу полному уничтожению, чтобы вы никогда больше не пришли, чтобы вы исчезли, чтобы вы растворились в существовании, чтобы вы больше не существовали; от вас не останется и следа.
В Индии Будда исчез, совершенно исчез. Такая великая, так называемая религиозная страна, а буддизм исчез полностью. Почему? Люди верят в религии, которые учат, что вы будете жить после смерти, что душа бессмертна. Будда говорил, что единственное, что стоит осознать, – это что вас нет. Буддизм не смог выжить в Индии, потому что не давал прикрытия этому вашему страху.
Будда не говорил людям: «Верьте в меня». Поэтому его учение исчезло из Индии – люди хотят верить. Люди не хотят истины, они хотят верования.
Верование дешево, истина опасна, тяжела, трудна; человек должен за нее заплатить. Человек должен искать и исследовать, и нет гарантии, что она найдется, нет гарантии, что вообще есть какая-то истина. Ее может вообще не существовать.

Люди хотят верования – а Будда сказал, его последним посланием людям было: «Аппо дипо бхава» – «Будь светом самому себе». Его ученики плакали, десять тысяч санньясинов окружали его… конечно, они были грустны, и падали слезы; их мастер уходил. И Будда им сказал:
– Не плачьте. Почему вы плачете?
Один из его учеников, Ананда, ответил:
– Потому что ты покидаешь нас, потому что ты был нашей единственной надеждой, потому что мы надеялись, и надеялись так долго, что через тебя достигнем истины.
И тогда в ответ Ананде Будда сказал:
– Не волнуйся об этом. Я не могу дать тебе истины; никто другой не может тебе ее дать, она непередаваема. Но ты можешь достичь ее сам. Будь светом самому себе.
Мой подход такой же. Вам не нужно в меня верить. Я не хочу здесь верующих, я хочу искателей, а искатель – это совершенно другое явление. Верующий – не искатель. Верующий не хочет искать, и именно поэтому верит. Верующий хочет избежать поиска, именно поэтому он верит. Верующий хочет быть избавленным, спасенным, ему нужен спаситель. Он всегда находится в поиске мессии – кого-то, кто может есть за него, жевать за него, переваривать за него. Но если я ем, это не утолит вашего голода. Никто не может вас спасти, кроме вас самих.
Мне здесь нужны искатели, исследователи, не верующие. Верующие – самые посредственные люди в мире, люди самого низкого в мире разума. Поэтому забудьте о веровании; вы создаете для себя трудности. Начните верить в меня, и появится неверие – обязательно появится, потому что я здесь не для того, чтобы соответствовать вашим ожиданиям.
Я живу по-своему, я на вас не смотрю. Я ни на кого не смотрю – потому что, если начать смотреть на других, нельзя прожить свою жизнь подлинно. Смотрите на других, и вы станете фальшивыми.

Георгий Гурджиев часто говорил своим ученикам одну из самых фундаментальных вещей:
– Не смотрите на других, иначе вы никогда не будете расти.
И именно это происходит во всем мире, каждый смотрит на других:
– Что подумает моя мать? Что подумает мой отец? Что подумает общество? Что подумает моя жена, мой муж?..
Что говорить о родителях – даже родители боятся детей! Они думают:
– Что подумают наши дети?
Люди смотрят друг на друга. Если ты будешь продолжать смотреть на всех и каждого, то никогда не будешь индивидуальностью, ты будешь просто шалтай-болтай.
Говорят, что люди умирают в тридцать лет, а хоронят их в семьдесят. Смерть происходит очень рано – я думаю, даже говорить о тридцати годах неправильно, смерть происходит еще раньше. Где-то около двадцати одного года, когда закон признает тебя гражданином – в этот момент человек умирает. Фактически, именно поэтому тебя и признают гражданином: теперь ты больше не опасен. Теперь все в тебе вставлено правильно, укреплено правильно; теперь ты подстроился под общество. Именно это подразумевается, когда нация дает тебе право голосовать: нация может быть уверена, что теперь твой разум разрушен – ты можешь голосовать. Ты не вызываешь никакого страха; ты гражданин, цивилизованный человек. Ты больше не человек, ты гражданин.
Вот мое собственное наблюдение: люди умирают в возрасте около двадцати одного года. Все, что происходит потом, – посмертное существование. На могилах мы должны начать писать три даты: рождение, смерть и посмертная смерть.
Умным называют человека, который умеет находить выход из трудностей, а мудрым – того, кто знает, как в них никогда не попадать. Будьте мудрыми. Почему не обрубить сам корень? Не верьте. И тогда не будет вопроса о неверии, и раздвоенность никогда не возникнет, и вам не нужно будет искать из нее выхода. Пожалуйста, не входите в нее.

... Старик открыл глаза, улыбнулся и сказал:
– Я вспоминал тебя и в то же время боялся. Я слышал, что ты приехал в город, и думал, что, может быть, прежде чем мне умереть, я смогу еще раз тебя увидеть. Но в то же время мне было очень страшно, потому что встретиться с тобой может быть опасно!
– Это, несомненно, опасно, – сказал я. – Я пришел как раз вовремя. Я хочу отнять все твои утешения, прежде чем ты умрешь. Если ты сможешь умереть невинно, в твоей смерти будет огромная ценность. Отложи в сторону знание, потому что все оно заимствованно. Отложи в сторону своего Бога, потому что это только верование и ничего больше. Отложи в сторону все свои идеи о рае и аде, потому что это только твои страх и жадность. Всю жизнь ты постоянно цеплялся за эти вещи. По крайней мере, прежде чем умереть, наберись храбрости – теперь тебе нечего терять!
Умирающему человеку нечего терять: смерть разобьет все. Лучше отбросить утешения собственной рукой и умереть невинно, полным удивления и вопрошания, потому что смерть – это предельный опыт в жизни. Это сама ее кульминация.
В жизни ты можешь продолжать верить в ложь, но в смерти прекрасно знаешь, что лодки, сделанные из бумаги, не помогут в океане. Лучше знать, что тебе придется плыть, и никакой лодки нет. Цепляться за бумажную лодку опасно; это может помешать плыть. Вместо того чтобы перевезти на другой берег, она может тебя утопить.
– Очень жаль, что я никогда тебя не слушал. Я чувствую такую легкость и освобождение от бремени. Я чувствую себя таким бесстрашным; во мне не только нет страха, но даже любопытно умереть и увидеть тайну смерти.
Он умер, и у него на лице осталась улыбка.

_________________
Не важно, что написано. Важно, как понято.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Стивен Левин «Кто умирает?"
СообщениеДобавлено: 02-07, 23:29 
Не в сети
Старейшина
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 11-11, 18:06
Сообщения: 6078
Откуда: Москва
У смерти много лиц

В истории человеческого ума можно найти три выражения смерти. Одно – выражение обычного человека, который живет привязанным к телу. В момент смерти он будет сопротивляться смерти и бороться со смертью. Смерть придет как враг. Поэтому все общества в мире изображали смерть как что-то темное и дьявольское.
Это обычный подход. Эти люди не смогли коснуться глубин жизни, не смогли долететь до высот жизни. Они упустили ее многообразие и благословение.
Затем есть второй вид выражения. Поэты и философы иногда говорили, что в смерти нет ничего плохого; это просто отдых – полный отдых, почти как сон. Этот подход лучше первого. По крайней мере, эти люди познали что-то за пределами тела, они познали что-то от не-ума. У них есть некоторая утонченность души; они немного более аристократичны и культурны. Они говорят, что смерть подобна великому отдыху; человек устает, входит в смерть и отдыхает. Она приносит отдых. Но и они далеки от истины.
Те, кто познал жизнь в ее глубочайшей сердцевине, говорят, что смерть божественна. Это не только отдых, но и воскресение, новая жизнь и новое начало; открывается новая дверь.

Когда суфийский мистик, Баязид, умирал, люди, которые собрались вокруг него, – его ученики – внезапно были удивлены, потому что, когда пришел его последний момент, он стал сияющим, ярко сияющим. У него была прекрасная аура. Баязид был красивым человеком, и его ученики всегда чувствовали ауру вокруг него, но никогда не видели ничего подобного. Такой сияющий!
Они спросили:
– Баязид, скажи нам, что с тобой случилось. Что с тобой происходит? Прежде чем уйти, дай нам свое последнее послание.
Он открыл глаза и сказал:
– Бог приветствует меня. Я иду в его объятия. До свидания!
Он закрыл глаза, и его дыхание прекратилось. Но в тот момент, когда его дыхание прекратилось, произошел взрыв света. Комната наполнилась светом, потом свет исчез.
Если человек узнал трансцендентальное в себе, смерть – не что иное, как еще одно лицо божественного. Тогда в смерти есть танец.
* * *
Иллюзия смерти – это социальное явление. Это нужно рассмотреть немного подробнее.
Ты видишь, что человек умирает, и думаешь, что он умер. Вот все, что следовало бы сказать:
– До вчерашнего дня этот человек говорил, теперь он больше не говорит. Раньше он ходил, теперь он больше не ходит. Того, что я до вчерашнего дня понимал как его жизнь, больше не существует. Если есть какая-то жизнь за пределами этого, тогда пусть так и будет; если ее нет, да будет так. Но говорить, что «этот человек умер», значит заходить немного слишком далеко; это значит уходить за пределы действительного. Следовало бы просто сказать: «Этого человека больше нет среди живых». В том смысле, в котором человек знал, что у кого-то есть жизнь, ее больше нет.
Такого рода негативное утверждение справедливо: того, что мы знали как его жизнь – его борьбы, любви, еды и питья, – больше нет.
Человек, который никогда не воспринимал в своей жизни ничего большего, чем еду, питье, сон, движение, ссоры, любовь, дружбу и вражду, – внезапно, в момент смерти он находит, что жизнь просачивается у него между пальцами. То, что он понимал под жизнью, совершенно не было жизнью. Были просто действия, видимые в свете жизни. Подобно тому, как объекты видны на свету, человек, в определенном смысле, видел определенные вещи, когда внутри него было светло. Теперь, в момент смерти, он находит, что они ускользают от него.
Поэтому теперь человек думает, что его вот-вот не станет, что он умирает, и жизнь потеряна навсегда. Раньше он видел, как умирают другие люди, и социальная иллюзия смерти застряла и у него в уме. И он чувствует, что умирает. Это его заключение – тоже часть социальной иллюзии. Он начинает чувствовать, что умирает точно так же, как другие умирали до него.
Он видит себя окруженным любимыми, они горько плачут. Теперь его иллюзия начинает подтверждаться. Все это оказывает на него гипнотический эффект. Теперь этот человек уверен в собственной смерти. Его ум захватывает социальная иллюзия, что он умирает.
Это социальный гипнотизм. Этот человек совершенно убежден, что сейчас умрет, что умирает, что его вот-вот не станет. Этот гипноз смерти заставит его стать бессознательным, испугаться, прийти в ужас; он заставит его сжиматься, чувствовать: «Сейчас я умру, сейчас я умру. Что мне делать?» Побежденный страхом, он закрывает глаза и в этом состоянии страха теряет сознание.
потеря сознания – это средство, которое мы применяем против того, чего боимся. Например, если боль становится невыносимой, ты теряешь сознание. Если боль не проходит, единственная альтернатива – это отключить ум. Человек «отключается», чтобы перестать осознавать боль.
Таким образом, потеря сознания – наш способ справиться с невыносимой болью. нет ничего подобного невыносимой боли: вы чувствуете боль только до тех пор, пока она выносима. Как только боль достигает точки, в которой становится невыносимой, ты исчезаешь; поэтому ты никогда не чувствуешь невыносимой боли. Как только человек пересекает предел того, что можно терпеть, он падает без сознания.
Даже небольшая болезнь нас пугает, и мы теряем сознание – что говорить об ужасающей мысли о смерти? Сама идея смерти убивает нас! Мы теряем сознание, и в этом бессознательном состоянии случается смерть. Я называю ее социальной иллюзией – которую мы культивируем в каждом человеке с детства.

Противоположна этому техника активной медитации – техника того, как войти в смерть сознательно. В Тибете эта техника известна как Бардо. Таким же образом, как человека социально «гипнотизируют» в тот момент, когда он умирает, в Бардо умирающему делают антигипнотическое внушение. В Бардо люди собираются вокруг умирающего и в момент смерти говорят ему:
– Ты не умираешь, потому что никто никогда не умирал. Ты уйдешь в расслаблении и полном сознании. Ты не умрешь, потому что никто никогда не умирает.

Ему делают антигипнотическое внушение.
Человек закрывает глаза, и ему описывают весь процесс: как его жизненная энергия покидает ноги, руки, и теперь он не может говорить, и так далее – и тем не менее, говорят этому человеку, он сам все еще есть, он сохраняется. Эти внушения производятся со всех возможных сторон. Эти внушения – просто антигипноз. Это значит, что они предназначены для того, чтобы убедиться, что человек не схватится за социальную иллюзию, что находится на грани смерти. Бардо применяют как противоядие, чтобы это предотвратить. Каждый раз, когда кто-то умирает, все его близкие должны совершить попытку разбить иллюзию того, что он умирает. Если они смогут удержать этого человека в состоянии бодрствования, если смогут в каждое мгновение ему напоминать…
Когда сознание устраняется из тела, это происходит не сразу; все тело не умирает в одно и то же время. Сознание сжимается вовнутрь, мало-помалу покидая каждую из частей тела. Оно отсоединяется в несколько стадий, и все стадии этого процесса можно перечислить умирающему, чтобы помочь ему остаться в сознании.

_________________
Не важно, что написано. Важно, как понято.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Стивен Левин «Кто умирает?"
СообщениеДобавлено: 12-07, 21:39 
Не в сети
Старейшина
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 11-11, 18:06
Сообщения: 6078
Откуда: Москва
Таким образом, наша иллюзия смерти – социальная иллюзия. Если у тебя есть хоть немного опыта медитации – если с тобой случился хотя бы проблеск той истины, что ты отделен от тела, если чувство разотождествленности с телом хотя бы на мгновение проникло в тебя глубоко – ты не будешь бессознательным в момент смерти. Фактически, к этому моменту состояние бессознательности уже будет разрушено.
Осознанно, сознательно никто никогда не может умереть, потому что все время продолжает осознавать, что не умирает, что в нем что-то умирает, но не он сам. Человек продолжает наблюдать это отделение и в конце концов находит, что его тело лежит в стороне от него, на расстоянии. Тогда смерть оказывается просто отделением; она равнозначна разрыву связи. Словно я выхожу из дома, а члены семьи, не осознающие мир за стенами дома, подходят к двери и со слезами прощаются со мной, чувствуя, что человек, с которым они пришли попрощаться, умер.

Смерть есть рассоединение тела и сознания. Называть это рассоединение смертью бессмысленно, – это просто ослабление, разрушение связи. Это не более чем переодевание. Тот кто умирает с осознанностью на самом деле никогда не умирает, поэтому для него вопрос смерти никогда не возникает. Он даже не называет смерть иллюзией. Он даже не говорит, кто умирает, а кто нет. Он просто говорит, что то, что мы до вчерашнего дня называли жизнью, было просто ассоциативным рядом. Этот ассоциативный ряд должен быть разрушен. Теперь началась новая жизнь, которая не входит в прежний ассоциативный ряд. Может быть, это новая связь, новое путешествие.

Но умереть в этом состоянии осознанности возможно, только с осознанностью прожив. Если ты научился жить сознательно, несомненно, ты сможешь сознательно и умереть, потому что смерть – явление жизни; она происходит в жизни. Другими словами, смерть – это финальное свершение того, что ты понимаешь под жизнью. Это не явление, происходящее вне жизни.
Это все равно что дерево, которое взращивает плод. Сначала плод зеленый, потом начинает желтеть. Он становится все более желтым, пока, в конце концов, не пожелтеет полностью и не упадет с дерева. Это падение с дерева – не явление вне процесса созревания плода; скорее, это окончательное свершение самого созревания.
Событие падения плода с дерева не оторвано от процесса его желтения и созревания, скорее, это его кульминация, успешное завершение. А что происходило, пока плод был зеленым? Он готовился столкнуться лицом к лицу с все тем же последним событием. И тот же самый процесс продолжался, когда он еще не расцвел цветком на ветви, когда он был еще скрыт внутри почки. Даже в том состоянии он готовился к окончательному событию. А что сказать о том времени, когда дерево еще не было проявлено, когда оно еще содержалось внутри семени? Та же подготовка продолжалась и тогда. А то время, когда это семя еще не родилось, и было еще скрыто в каком-то другом дереве? Продолжается тот же процесс.
Таким образом, явление смерти – только часть цепи событий, принадлежащих одному и тому же явлению. Конечное событие – не конец, это только разделение. Одни отношения, один порядок заменяются другими отношениями, другим порядком.

Восток и запад, смерть и секс

Вы это не наблюдали? Когда ты занимаешься любовью с женщиной, приходит момент оргазма, когда тебе становится страшно, ты пугаешься и дрожишь; потому что в высочайшей кульминации оргазма жизнь и смерть существуют вместе. Ты переживаешь жизнь в ее вершине и одновременно смерть в ее глубине. И вершина, и смерть доступны в одно мгновение – и поэтому оргазм пугает. Люди к нему стремятся, потому что это один из самых красивых, экстатичных моментов, но его и избегают, потому что это также и один из самых опасных моментов: потому что в нем распахивается пасть смерти. Человек осознанности сразу осознает, что смерть и секс – это одна энергия.

Когда смерть впитывается в жизнь, рождается самодисциплина. Тогда ты живешь, но всегда живешь, помня о смерти. Ты движешься, но всегда знаешь, что движешься к смерти. Ты наслаждаешься, но всегда знаешь, что это не будет длиться вечно. Смерть становится твоей тенью, частью твоего существа, частью твоего мировоззрения. Ты впитал смерть… теперь возможна самодисциплина. Теперь ты будешь думать: «Как жить?», потому что жизнь теперь – не единственная цель; ее частью является и смерть. «Как жить?» – так, чтобы не только жизнь становилась кульминацией блаженства, но и смерть достигала высочайшей точки, потому что смерть – кульминация жизни.

Жить таким образом, чтобы ты был способен жить тотально и умереть тотально – вот весь смысл самодисциплины. Самодисциплина – это не подавление; самодисциплина означает: жить направленной жизнью, жизнью с чувством направления. Это значит жить, полностью осознавая смерть и оставаясь к ней бдительным. Тогда у реки твоей жизни будут оба берега. Жизнь и смерть… – и текущая река сознания между ними. Каждый, кто пытается жить жизнь, отказывая смерти в ее роли, движется вдоль одного берега; река его сознания не может быть тотальной. Ему будет не хватать чего-то очень красивого. Его жизнь будет поверхностной – в ней не будет никакой глубины. Без смерти нет никакой глубины.
Запад – это трагедия, Восток – трагедия, потому что тотальная жизнь еще не стала возможной. Возможно ли иметь красивую сексуальную жизнь, помня смерть? Возможно ли есть, и есть в блаженстве, помня смерть? Возможно ли любить, и любить глубоко, хорошо зная, что ты умрешь, и любимый тобой человек умрет? Если это возможно, становится возможной тотальная жизнь. Тогда ты абсолютно уравновешен; тогда ты завершен. Тогда в тебе нет ничего недостающего; тогда ты будешь осуществлен, и к тебе низойдет глубокая удовлетворенность.
* * *
...
Но никто не исключение, и смерть уже случилась при твоем рождении, и ты не можешь ее избежать. Теперь рождение за пределами твоей власти. Ты ничего не можешь с ним сделать; оно уже случилось, оно уже в прошлом. Это уже сделано – ты не можешь этого переделать. Смерти еще предстоит случиться – с ней возможно что-то сделать.
Весь восточный подход основан на этом видении смерти, потому что это возможность, которой предстоит случиться. Если ты заранее о ней знаешь, эта возможность безмерна. Открываются многие двери. Тогда ты можешь умереть по-своему. Ты можешь умереть, поставив на смерти собственную подпись. Ты можешь сделать так, чтобы никогда больше не рождаться, – в этом весь смысл.
Это не болезненное воображение. Это очень, очень научно. Если каждому предстоит умереть, абсолютно глупо не думать о смерти, не медитировать на смерть, не фокусироваться на ней и не добиваться глубокого ее понимания.
Это случится. Если ты это знаешь, возможно многое.
Патанджали, основатель Йоги, говорит, что даже точную дату, час, минуту и секунду смерти можно знать заранее. Если ты знаешь точно, когда придет смерть, то можешь к ней подготовиться. Смерть нужно принять как великого гостя. Она не враг. Фактически, это дар, данный Богом. Это великая возможность, через которую можно пройти. Это может стать прорывом: ты можешь умереть бдительным, сознательным, осознанным и никогда больше не рождаться – и смерти больше не будет. Если ты упустишь, то родишься снова. Продолжая упускать, ты будешь постоянно, снова и снова, рождаться, пока не выучишь урок смерти.

Интенсивность смерти так велика, что почти всегда люди теряют сознание. Они не могут смотреть смерти в лицо. В тот момент, когда приходит смерть, ты так боишься, и тебя охватывает такая тревога, что, чтобы избежать ее, ты становишься бессознательным. Почти девяносто девять процентов людей умирают бессознательно. Они упускают свою возможность.
Знать смерть заранее – просто метод, чтобы помочь подготовиться, чтобы, когда приходит смерть, ты был совершенно бдителен и осознан, ожидал, был готов уйти со смертью, был готов сдаться и обнять смерть. Как только ты принимаешь смерть в осознанности, для тебя больше нет рождения – ты выучил урок. Теперь не нужно больше возвращаться в школу. Эта жизнь была просто школой, дисциплиной, и дисциплиной того, чтобы научиться смерти. В этом нет ничего болезненного.
Прежде чем человек умрет, почти за девять месяцев до этого, что-то происходит. Обычно мы этого не осознаем, потому что мы вообще неосознанны, а это явление очень тонко. Я говорю: «почти девять месяцев», потому что срок может быть разным. Это зависит от многого: важно время между зачатием и рождением. Если ты родился через девять месяцев после зачатия, значит, девять месяцев. Если ты родился через десять месяцев, значит, десять. Если ты родился через семь месяцев – семь. Все зависит от промежутка времени между временем зачатия и рождения.
Точно за такое же время до смерти что-то переключается в центре хары, находящемся в районе пупка. Что-то должно переключиться, потому что между зачатием и рождением был промежуток в девять месяцев. На то, чтобы родиться, тебе потребовалось девять месяцев; точно такое же время потребуется на то, чтобы умереть. Точно так же, как девять месяцев готовился к рождению, ты будешь девять месяцев готовиться к смерти. Тогда круг будет замкнут. Что-то происходит в центре в районе пупка. Те, кто осознает, тут же узнают, что что-то сломалось в центре у пупка; теперь приближается смерть. Примерно через девять месяцев…
Или, например, есть другие знамения и предзнаменования. Человек, прежде чем умереть, примерно за шесть месяцев до смерти мало-помалу теряет способность видеть кончик своего носа, потому что, очень постепенно, глаза начинают закатываться вверх. В смерти они полностью закатываются вверх, но они начинают закатываться, начинают обратное путешествие перед смертью. Снова глаза начнут терять фокус и двигаться вверх.

...Когда ты умираешь, то умираешь из определенного центра. Центр, из которого ты умрешь, раскроется, потому что из него будет высвобождена вся жизненная энергия.
В Индии стало символичным, что когда человек умирает и его кладут на погребальный костер, ему разбивают голову. Это просто символично, потому что, если человек достиг предельного, тогда голова расколется сама; но этот человек не достиг. Но мы надеемся и молимся, и разбиваем ему череп. Точка высвобождения раскрывается и становится видимой. Определенная деятельность, или движение, точно на вершине головы начинается за три дня до того, как человек умирает.
Эти меры могут подготовить тебя к тому, чтобы встретить смерть, и если ты знаешь, как встретить смерть, это великое празднование, огромная радость и наслаждение – почти танец и экстаз – ты не будешь снова рождаться. Твой урок усвоен. Ты научился всему, чему можно научиться здесь, на земле. Теперь ты готов двигаться за пределы, к высшей миссии, к высшей и безграничной жизни. Теперь ты готов к тому, чтобы тебя поглотил космос, целое. Ты это заслужил.

_________________
Не важно, что написано. Важно, как понято.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Стивен Левин «Кто умирает?"
СообщениеДобавлено: 24-07, 21:37 
Не в сети
Старейшина
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 11-11, 18:06
Сообщения: 6078
Откуда: Москва
Не до конца…

Если ты хочешь что-то, чего у тебя нет, это желание будет продолжать тебя тревожить, пока не будет исполнено. Если все желания умирают, зачем человеку возвращаться в мир? Но вы возвращаетесь, потому что умираете неудовлетворенными. И это происходит много раз. Вас все еще интересует мирское счастье; все еще есть желания, и они вам кричат: «Куда ты? Вернись!» Никто не посылает вас обратно в этот мир, вы возвращаетесь из-за собственных желаний. Вы возвращаетесь сами; вы путешествуете по мосту собственных желаний. Тело остается позади, но вы возвращаетесь с прежним умом и начинаете все путешествие заново. Вы входите в чрево следующей матери и повторяете ту же процедуру.
Смерть, которая становится средством для следующего рождения – это, фактически, не настоящая смерть. Мистик Кабир называет это «неполной смертью». Это незрелая смерть, не созревшая полностью. Ты еще не вырос. Ты еще не достиг мудрости и не умер зрелой смертью. Мудрость достигается, только когда желания старятся и разваливаются, только когда желаний человека больше не существует.
...человек, желания которого старятся, человек, который знает, что такое желания, человек, желания которого умирают, – это человек, достигший мудрости. Смерть такого человека совершенно другая. Кабир умирает, Будда умирает, и вы тоже умрете, но есть качественная разница между вашей смертью и смертью Кабира, между вашей смертью и смертью Будды.
Кабир говорит, что каждый в этом мире умирает, но никто не умирает правильным и достойным образом. Он говорит, как и все остальные просветленные люди, что умереть – это искусство.

Может быть, вы никогда не думали о смерти таким образом; вы даже не считаете искусством жизнь. Вы живете, как бревно, плывущее по реке, которое тянет туда, куда его несет течением. Ваша жизнь еще не стала искусством. Ты живешь так, словно пробираешься ощупью в темноте. Твоя жизнь не стала искусством. Именно поэтому до самого конца жизни ты не узнаешь, что такое красота, что такое истина, что такое блаженство. Ты прожил жизнь, блуждая в пустыне; ты словно за всю свою жизнь ничего не достиг.
Но это все очень естественно, потому что твоя жизнь не стала произведением искусства. Если бы это было так, ты мог бы сделать из своей жизни прекрасную скульптуру. Ты мог бы придать своей жизни определенную форму; ты мог бы очистить ее, отполировать и придать ей внутренне свойственный ей блеск. Если бы ты сжег в своей жизни весь мусор, то к этому времени достиг бы чистоты золота. Если бы ты отсек весь избыточный камень, каждая конечность статуи была бы сейчас сущим художеством. Ты мог бы создать из своей жизни прекрасную скульптуру, прекрасное произведение искусства. Но нет, ты сделал в своей жизни многое, но не достиг ничего существенного.
Твоя жизнь – это не искусство; это не искусство ни в каком смысле – а Кабир говорит, что даже смерть должна быть полным искусством. Смерть – настолько же искусство, что и жизнь. И смерть – это испытание. Если ты правильно жил, то можешь правильно умереть.
Если ты не жил правильно, то не сможешь правильно умереть. Смерть – это окончательное приношение. Это высочайшее; это корона, венчающая вершину. Смерть – это сущность и цветение жизни. Как может быть правильной твоя смерть, если ты провел неправильно всю жизнь? Как может быть смерть полной смысла, если вся твоя жизнь была пустой растратой? Как может дерево, корни которого прогнили, вырастить сладкий плод? Это невозможно.

В чем тайна искусства жизни? Вот в чем секрет – жить в полной осознанности. Не нащупывай в темноте; не ходи во сне; ходи в осознанности. Что бы ты ни делал– даже если это так незначительно, как открыть и закрыть глаза, – делай это внимательно, делай это с осознанностью. Даже закрывая и открывая глаза, оставайся бдительным.
Будда обычно говорил своим ученикам при ходьбе не смотреть дальше чем на четыре фута вперед: «Для ходьбы этого вполне достаточно, – говорил он. – Не нужно смотреть по сторонам и постоянно проверять со всех сторон. Закончив первые четыре фута, ты увидишь перед собой следующие. Этого достаточно; таким образом можно совершить путешествие в тысячи миль. Зачем смотреть по сторонам? Не смотрите постоянно во все стороны». Такое путешествие никогда не кончается.

Чтобы обрести искусство жить, помни это – никогда не действуй в неосознанности, никогда не действуй во сне. Никогда не позволяй ничему случаться самому по себе. Сначала увидь это как следует. Сначала рассмотри это правильно: прежде чем привести что-то в действие, посмотри на это твердо, с осторожностью и мудростью.
Делая это, то найдешь, что твоя жизнь приобретет нового рода красоту, определенную элегантность. Ты станешь как скульптура; ты станешь подобным ситуации, в которой скульптор и скульптура не отдельны. Ты сам и скульптор, и статуя, ты сам и камень, и инструмент. Ты – все и вся.
Живя в осознанности, ты найдешь, что инструмент проделал хорошую работу. Он отсек бесполезный камень и не позволил остаться ничему, этого недостойному. Инструмент отсек все излишнее и подошел прямо к сути. И тогда однажды ты найдешь, что достиг храма, что сам стал божественной скульптурой. Ты найдешь, что достиг своего рода красоты, что достиг глубокого сознания.
Если ты остаешься пробужденным и бдительным до самой смерти, ты прожил правильно. И тогда ты сможешь встретить правильным образом и смерть.

_________________
Не важно, что написано. Важно, как понято.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Стивен Левин «Кто умирает?"
СообщениеДобавлено: 06-09, 19:47 
Не в сети
Старейшина
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 11-11, 18:06
Сообщения: 6078
Откуда: Москва
* * *
В своем стихотворении Кабир говорит: «Смерть, смерть, все постоянно умирает». Он говорит, что мы со всех сторон окружены морем смерти. Целое постоянно тонет в нем. «Никто не умирает, как надо». Никто не умирает правильным образом. Кабир говорит, что никто не умирает в сознании. Он говорит: «Кабир встретил смерть, чтобы никогда больше не умирать».
Это искусство. Это свидетельство того, что смерти больше нет. Что-то приходится делать снова и снова, если раньше ты не мог сделать это правильно. Существование дает нам возможность за возможностью прожить правильно. Оно не торопится; у него нет достатка во времени. И пока ты продолжаешь делать те же самые ошибки, ты будешь снова выброшен в мир. Живи таким образом, чтобы никогда больше не было другого рождения, и умри таким образом, чтобы никогда больше не было другой смерти. Если есть рождение, тогда, несомненно, будет и смерть; смерть последует автоматически. Поэтому живи таким образом, чтобы другого рождения не было, – и тогда больше не будет и смерти.
Человеку, который родился, предстоит умереть. То, что началось, должно также и кончиться. Но если конца нет, не может быть и начала. Поэтому, если ты хочешь спастись от конца, никогда не желай начала. Не жажди начала, если хочешь безначального, если хочешь вечного. Просто попытайся спастись от начала.

Ты умираешь каждый день. Это не такое событие, которое случается в конце жизни. Смерть – это не чудо, смерть – это не волшебный трюк. Смерть – это процесс. Ты постепенно умираешь, умираешь мало-помалу каждый день, и придет день, когда этот процесс умирания прекратится. Смерть – последний шаг в этом процессе. Если ты не хочешь входить в другую утробу матери, иди глубже и глубже в самого себя. И по мере того, как это делаешь, ты придешь к осознанию, пониманию истинного искусства жизни и смерти; ты придешь к знанию того, что такое на самом деле жизнь и смерть. Если ты не хочешь входить в другую утробу матери, нужно спастись от желаний, от акта желания. Желания человека не осуществлены полностью, а тело готово его покинуть. И эти незавершенные и неисполненные желания будут искать нового рождения. Они должны быть удовлетворены. Твое желание получить еще немного жизни, прожить немного дольше становится причиной следующего рождения. Входя в это явление глубже и глубже, ты найдешь, что желания – это связующие звенья в цепи смертей. Стар ли кто-то или молод, у него есть желания, которые он хочет исполнить, – и это становится причиной серии рождений и смертей. Будда постоянно говорил: «Будь свободен от желаний, и ты освободишься от сансары, освободишься от мира».

никогда не поощряй желаний. Будь счастлив с тем, что у тебя есть, и будь удовлетворен тем, кто ты такой. Тогда для тебя не будет другого рождения. Ты должен быть удовлетворенным – как будто достиг своей цели; как будто больше не нужно продолжать никакого путешествия; как будто идти больше некуда. Неважно, что тобой достигнуто, этого должно быть более чем достаточно. Не должно быть вообще никакой мысли о том, чтобы достичь чего-то большего, чем у тебя уже есть. Если это случается с тобой, как ты родишься снова? Ты умрешь полностью удовлетворенным. А у человека, который умирает полностью удовлетворенным, нет причины, чтобы снова возвращаться в мир. Такой человек познал искусство смерти. Человек, который умирает в «безжеланности», знает искусство смерти.
Ты умираешь в состоянии беспомощности, плача о том, чтобы кто-то тебе помог, плача о докторах и лекарствах. Человек умирает, но не хочет умирать. Он умирает, потому что он беспомощен. Ты пытаешься совершать множество трюков, чтобы не умирать. Состариться – не значит стать мудрым. Достижение мудрости означает, что ты осознал, что нет ничего, что стоило бы достигать в этой жизни, и нет ничего, что стоило бы спасать. Достижение мудрости означает, что ты исследовал все свои желания и нашел, что в них нет ничего существенного. Ты исследовал высоты эго и нашел, что и там тоже нельзя найти ничего, кроме посредственности и мелочности. Ты жил во дворцах, но твоя внутренняя бедность не исчезла. Может быть, ты достиг всего, что только возможно, но лишь тогда, когда ты осознаешь, что все это приобретение – на самом деле ничто, кроме потери, ты становишься мудрым человеком. Лишь тогда ты осознаешь, что в жизни нет ничего, что стоило бы достигать. Несмотря на тот факт, что ты исследовал каждый уголок и каждую трещинку, ты нашел, что в твоей жизни нет ничего существенного. Ты осознаешь, что вся эта игра жизни играется в невежестве – ты это осознаешь путем собственных проб и ошибок и посредством собственного опыта. Став просветленным, ты будешь смеяться; тогда ты увидишь, что это просто игрушка. Тогда ты узнаешь. Тогда ты просветлен. И в то мгновение, когда ты это осознаешь, цепь желаний разрушена.

Во время смерти ты делаешь все, что в твоих силах, чтобы спастись. Ты в ужасе, ты дрожишь. Ты – океан страха и возбуждения. Тебя тащит в смерть; ты не хочешь, чтобы твоя жизненная сила покидала тело. Ты цепляешься за тело, как только можешь, и тебя отделяет от него насильно. Ты умираешь, рыдая; ты умираешь в боли. Ты умираешь побежденным, в полной беспомощности. Умирающий пытается схватиться за любую соломинку, чтобы остаться в живых немного дольше, чтобы остаться на этом берегу немного больше. Пришел зов двигаться на другой берег – на берегу тебя ждет лодка, тебя подзывает лодочник, прося поторопиться, говоря: «Пришло твое время», спрашивая: «Почему ты все еще цепляешься за этот берег?»
Ты говоришь: «Пожалуйста, обожди еще мгновение. Позволь мне еще немного счастья! У меня всю жизнь его вообще не было». Ты был несчастлив всю жизнь, и все же хочешь прожить еще одно мгновение в надежде достичь счастья… Это трагедия.
Ты умираешь неудовлетворенным и жаждущим. Ты пил из многих источников, но твоя жажда не утолена. Твой голод был неутолим, тебе не удалось удовлетворить своих вкусов, и твои желания остались такими же, что и были. Хотя ты и пережил все возможные опыты, твои желания остались прежними. Они продолжают тебя беспокоить даже в момент смерти. Такого рода смерть – смерть невежественного и глупого человека.

Если же после того, как ты пережил все возможные опыты, желания начинают исчезать, и ты начинаешь смеяться. Если ты видишь, что в этой жизни не может быть никаких подлинных отношений, и что нет способа добиться в этой жизни счастья… Если ты видишь, что бродил впустую, что путешествовал во сне… Если ты осознаешь все это, тогда ты становишься мудрым человеком. Стань мудрым до смерти. Ты уже умирал столько раз. Когда за тобой придет смерть и постучит в двери, иди в нее с полным сознанием. Сопровождай смерть так, как это сделал бы просветленный. Не продолжай плакать, рыдать и вопить, как ребенок, у которого отобрали игрушку. Умри с улыбкой на лице.
Скажи смерти: «Добро пожаловать. Я к тебе готов».
И когда ты это говоришь, не должно оставаться ни тени сожаления. По сути, если ты действительно знал жизнь, в твоем голосе будет блаженство и экстаз – и ни малейшего страдания.

...Все это время новичок думал, что крики: «Еще раз!» восхваляли его пение. Но эти люди были знатоками.
– Если у тебя сорвется голос, – закричали они, – пусть срывается, но тебе придется продолжать петь, пока ты не споешь правильно!
Тебя раз за разом выносит обратно в самсару. Тот факт, что тебя посылают обратно, – это послание существования, что тебе придется продолжать петь, пока ты не научишься петь песню жизни правильно. Ты нуждаешься в этой практике и повторении, потому что всегда возвращаешься к ним, не став законченным. Существование не признает незаконченных вещей; им признается только законченное.
Человек, который познал истину жизни, будет наполнен радостью от прихода смерти, потому что вскоре освободится от запутанности в самсаре, от запутанности в этом мире. Вскоре это бесполезное продолжение закончится; вскоре эта детская игрушка будет отложена в сторону. Этот человек достоин того, чтобы путешествовать в то место, откуда нет возврата.

_________________
Не важно, что написано. Важно, как понято.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Стивен Левин «Кто умирает?"
СообщениеДобавлено: 19-09, 08:53 
Не в сети
Старейшина
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 11-11, 18:06
Сообщения: 6078
Откуда: Москва
Ответы на вопросы
Есть ли жизнь после смерти?

Рождение необходимо, но недостаточно. Нужно нечто большее, иначе человек просто ведет растительное существование и просто умирает. Конечно, это очень постепенная смерть – ты так неосознан, что никогда ее не знаешь, никогда ее не осознаешь. От рождения до смерти… долгий прогресс смерти. Очень редко можно встретить живого человека. Будда, Иисус, Кабир – они живы. И это чудо: те, кто жив, никогда не задает вопроса: «Есть ли жизнь после смерти?» Они это знают. Они знают, что такое жизнь, и в этом знании смерть исчезает. Как только ты знаешь, что такое жизнь, смерть не существует. Смерть существует только потому, что ты не знаешь, что такое жизнь, потому что ты еще не осознаешь жизни, ее бессмертия. Ты не коснулся жизни, поэтому существует страх смерти. Как только ты узнаешь, что такое жизнь, в это самое мгновение смерть становится несуществующей.
Внеси свет в темную комнату, и темнота исчезает; узнай жизнь, и смерть исчезает. Человек, который действительно жив, просто смеется над самой возможностью смерти. Смерть невозможна; смерть не может существовать по самой природе вещей; то, что есть, останется, оставалось всегда. Это то, что не может исчезнуть. Но не теоретически; тебе придется пережить это экзистенциально.

Обычно этот вопрос остается в уме, задаешь ты его или нет, вопрос: «Что происходит после смерти?» – потому что до смерти ничего не произошло, вот откуда этот вопрос. Поскольку жизни не случилось даже после рождения, как ты можешь верить и доверять, что жизнь случится после смерти? Ее не случилось после рождения, как она может случиться после смерти? И тот, кто знает жизнь, знает также, что смерть – это другое рождение и ничего больше. Смерть есть другое рождение; открывается новая дверь. Смерть – другая сторона той же самой двери, которую вы называете рождением: с одной стороны, эта дверь известна как смерть, с другой – как рождение.
Смерть приносит другое рождение, другое начало, другое путешествие – но все это будет для тебя только рассуждениями. Это будет мало значить, пока ты не знаешь, что такое жизнь. Именно поэтому я говорю: задай правильный вопрос. На неправильный вопрос ответить нельзя, а если и можно, то только неправильно. Целью является опыт, не философствование – и только опыт решает эту головоломку.
Ты родился, но еще не родился по-настоящему. Нужно второе рождение; тебе предстоит быть рожденным дважды. Первое рождение только физическое, второе – настоящее – духовное рождение. Ты должен прийти к тому, чтобы узнать самого себя, узнать, кто ты такой. Ты должен задать правильный вопрос: кто я такой? И пока есть жизнь, почему не спросить этого у самой жизни? Зачем беспокоиться о смерти? Когда она придет, ты можешь столкнуться с ней лицом к лицу и узнать ее. Не упускай эту возможность узнать жизнь, пока жизнь окружает тебя.
Если ты узнал жизнь, ты, несомненно, узнаешь и смерть – и тогда смерть не будет врагом, смерть будет другом. Тогда смерть не более чем глубокий сон. Снова приходит утро, и все начинается снова. Тогда смерть не более чем отдых – великий отдых, нужный отдых. После всей жизни труда и усталости человеку нужен большой отдых. В смерти он возвращается к источнику, точно как во сне.

Каждую ночь ты умираешь небольшой смертью. Ты называешь это сном; было бы лучше называть это небольшой смертью. Ты исчезаешь с поверхности, движешься в свое глубочайшее существо. Ты теряешься, ты не знаешь, кто ты такой. Ты забываешь все о мире, об отношениях, о людях. Ты умираешь небольшой смертью, крошечной смертью, но даже эта крошечная смерть оживляет тебя. Утром ты снова полон сил и энергии, снова пульсируешь жизнью, снова готов прыгать в тысячу и одно приключение, готов принять вызов. К вечеру ты снова устанешь.
Это происходит ежедневно. Ты даже еще не узнал, что такое сон; как тебе узнать смерть? Смерть – это великий сон, великий отдых после всей жизни. Она воссоздает тебя заново, делает тебя свежим, воскрешает.

Существует ли на самом деле ад?

Все зависит от тебя. Ад – как и рай – это не часть географии, это часть твоей психологии. Ты создаешь свой собственный ад, ты создаешь свой собственный рай. И это не в будущем. Здесь и сейчас кто-то живет в раю, а кто-то в аду – и они, может быть, сидят рядом, может быть, они друзья. Не беспокойся о рае и аде; это только твои состояния. Если ты живешь в уме, ты живешь в аду. Если ты живешь в не-уме, ты живешь в раю.

Если Бог хороший, почему существует смерть?

Ты видишь, как кто-то умирает, и тут же, согласно аристотелевскому уму, возникает проблема: если Бог хороший, откуда смерть? Если Бог хороший, откуда бедность? Если Бог хороший, откуда рак? Если Бог хороший, тогда хорошим должно быть все. Иначе возникает сомнение: никакого Бога быть не может. Или, если он есть, он не может быть хорошим. Как можно называть «Богом» бога, который даже не хорош?
Но это невозможно – невозможно с аристотелевским умом. Ты можешь этого избежать, но не можешь совершенно рассеять, потому что этот вопрос возникает из самой структуры ума.
На Востоке мы говорим, что Бог не хороший и не плохой, и все, что бы ни происходило, происходит. В этом нет никакой моральной ценности; нельзя называть это ни хорошим, ни плохим. Ты так все называешь, потому что у тебя определенного рода ум. Именно по отношению к твоему уму что-то становится хорошим, а что-то плохим.
Все, что мы называем хорошим, хорошо согласно определенному узкому уму.
Все, что мы называем плохим, плохо согласно определенному узкому уму.

- Если я отброшу верования, за что мне тогда держаться перед лицом смерти?

Когда смерть постучится в двери, ты узнаешь, что все верования исчезли. Верование в бессмертие души не поможет, когда смерть постучится в двери, – ты будешь плакать и рыдать, ты будешь цепляться за жизнь.
Когда придет смерть, ты забудешь все о Боге; когда придет смерть, ты не сможешь вспомнить теорию – и ее сложные коннотации – о реинкарнации. Когда смерть сшибает тебя с ног, она сшибает с ног всю структуру знания, которую ты построил вокруг себя, – она оставляет тебя абсолютно пустым и с осознанностью, что вся жизнь была пустой растратой.

Мудрость – это совершенно другое явление: это опыт, не верование. Это экзистенциальный опыт, это не знание извне. Ты не веришь в Бога – ты знаешь. Ты не веришь в бессмертие души – ты его испытал. Ты не веришь в реинкарнацию – ты помнишь ее; ты помнишь, что был здесь много раз. И если так было в прошлом, так будет и в будущем.
Ты помнишь, что был во многих телах: ты был скалой, ты был деревом, ты был животными, птицами, ты был мужчиной, женщиной. Ты жил во множестве форм. Ты видишь, что формы меняются, но внутреннее сознание остается прежним; поэтому ты видишь только поверхностные изменения, но существенное вечно.
Это видение, не верование. И все мастера заинтересованы в том, чтобы помочь вам увидеть, не поверить. Мудрость возникает внутри вас, это не священное писание. Вы начинаете читать свое собственное сознание.

- Мне кажется, христианская концепция души – то же самое, что ты подразумеваешь под настоящим существом, тем, кто наблюдает. Почему Иисус не говорил о возможности реинкарнации души? Кажется, в этом разница между восточными и западными религиями. Не мог бы ты что-нибудь об этом сказать?

Иисус прекрасно знал о реинкарнации.
Косвенные указания на нее распространены по всем евангелиям. Только вчера я говорил, цитируя Иисуса: «Я был раньше Авраама». И Иисус говорит: «Я вернусь».
В его словах есть тысяча и одно косвенное указание на реинкарнацию. Он прекрасно знал, но была какая-то другая причина тому, что он не говорил о ней, не проповедовал ее. И это правда, это не только теория; теория основана на истине. Человек проживает миллионы жизней. Этому учили Махавира, Будда, Кришна, Рама; все индийские религии с этим соглашаются. Вы удивитесь, узнав об этом: они не соглашаются ни в чем, кроме этой теории.

_________________
Не важно, что написано. Важно, как понято.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Стивен Левин «Кто умирает?"
СообщениеДобавлено: 07-10, 23:10 
Не в сети
Старейшина
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 11-11, 18:06
Сообщения: 6078
Откуда: Москва
У смерти много лиц

В истории человеческого ума можно найти три выражения смерти. Одно – выражение обычного человека, который живет привязанным к телу, на задворках своего дворца, никогда не входя в него, и думал, что в жизни больше ничего нет. В момент смерти он попытается цепляться. Он будет сопротивляться смерти и бороться со смертью. Смерть придет как враг.
Поэтому все общества в мире изображали смерть как что-то темное и дьявольское.
Это обычный подход. Эти люди упустили; они не смогли узнать всех измерений жизни. Они не смогли коснуться глубин жизни, не смогли долететь до высот жизни. Они упустили ее многообразие и благословение.

Затем есть второй вид выражения. Поэты и философы иногда говорили, что в смерти нет ничего плохого, что в смерти нет ничего злого; это просто отдых – полный отдых, почти как сон. Этот подход лучше первого. По крайней мере, эти люди познали что-то за пределами тела, они познали что-то от не-ума. У них есть утонченность души; они более аристократичны и культурны. Они говорят, что смерть подобна великому отдыху; человек устает, входит в смерть и отдыхает. Она приносит отдых.

Те, кто познал жизнь в ее глубочайшей сердцевине, говорят, что смерть божественна. Это не только отдых, но и воскресение, новая жизнь и новое начало; открывается новая дверь.
Когда суфийский мистик, Баязид, умирал, люди, которые собрались вокруг него, – его ученики – внезапно были удивлены, потому что, когда пришел его последний момент, он стал сияющим, ярко сияющим. У него была прекрасная аура. его ученики никогда не видели ничего подобного. Такой сияющий!
Они спросили:
– Баязид, скажи нам, что с тобой случилось. Что с тобой происходит? Прежде чем уйти, дай нам свое последнее послание.
Он открыл глаза и сказал:
– Бог приветствует меня. Я иду в его объятия. До свидания!
Он закрыл глаза, и его дыхание прекратилось. Но в тот момент, когда его дыхание прекратилось, произошел взрыв света. Комната наполнилась светом, потом свет исчез.
Если человек узнал трансцендентальное в себе, смерть – не что иное, как еще одно лицо божественного. Тогда в смерти есть танец.

* * *
Иллюзия смерти – это социальное явление. Ты видишь, что человек умирает, и думаешь, что он умер. Так как ты сам не умер, у тебя нет права думать таким образом. Все, что тебе следовало бы сказать: – Я не могу определить, тот ли это самый человек, и остался ли он таким же, как я знал его раньше. Если сказать больше, это пересекает границы достоверности.
Вот все, что следовало бы сказать:
– До вчерашнего дня этот человек говорил, теперь он больше не говорит. Раньше он ходил, теперь он больше не ходит. Того, что я до вчерашнего дня понимал как его жизнь, больше не существует. Если есть какая-то жизнь за пределами этого, тогда пусть так и будет; если ее нет, да будет так.
Но говорить, что «этот человек умер», значит заходить за пределы действительного. Следовало просто сказать: «Этого человека больше нет среди живых». Мы, те, кто не мертв, мы, те, кто ничего не знает о смерти, окружающая человека толпа, объявляем его мертвым! Толпа определяет смерть человека, даже не спрашивая его, даже не давая ему в этом права голоса!
Смерть – это социальная иллюзия. Это не иллюзия этого человека. По сути дела, мы чувствуем внешне, что он мертв, но это социальное определение, которое неправильно. Все, что мы знаем, это что до определенного момента человек был жив, и теперь он больше не жив. Вот и все; дальше этого стена. До сих пор никто никогда не видел явления смерти.
Человек в момент смерти находит, что жизнь просачивается у него между пальцами. То, что он понимал под жизнью, совершенно не было жизнью. Были просто действия, видимые в свете жизни. Теперь, в момент смерти они ускользают от него. Поэтому теперь человек думает, что его вот-вот не станет, что он умирает, и жизнь потеряна навсегда. Раньше он видел, как умирают другие люди, и социальная иллюзия смерти застряла и у него в уме. И он чувствует, что умирает. Это его заключение – тоже часть социальной иллюзии. Он начинает чувствовать, что умирает точно так же, как другие умирали до него.

Он видит себя окруженным любимыми, семьей и родственниками, и они горько плачут. Теперь его иллюзия начинает подтверждаться. Все это оказывает на него гипнотический эффект. Теперь этот человек уверен в собственной смерти. Его ум захватывает социальная иллюзия, что он умирает. Собравшиеся друзья и родственники накладывают на него гипнотические чары, что он вот-вот умрет.
Это социальный гипнотизм. Этот человек совершенно убежден, что сейчас умрет, что умирает, что его вот-вот не станет. Этот гипноз смерти заставит его стать бессознательным, испугаться, прийти в ужас; он заставит его сжиматься, чувствовать: «Сейчас я умру, сейчас я умру. Что мне делать?» Побежденный страхом, он закрывает глаза и в этом состоянии страха теряет сознание.

потеря сознания – это средство, которое мы применяем против того, чего боимся. Когда боль слишком сильна, потеря сознания – это умственный трюк; ты не хочешь больше страдать от боли. Если боль не проходит, единственная альтернатива – это отключить ум. Человек «отключается», чтобы перестать осознавать боль.
Таким образом, потеря сознания – наш уникальный способ справиться с невыносимой болью. Помните, как бы то ни было, что нет ничего подобного невыносимой боли: вы чувствуете боль только до тех пор, пока она выносима. Как только боль достигает точки, в которой становится невыносимой, ты исчезаешь; поэтому ты никогда не чувствуешь невыносимой боли. Не верьте ни одному слову, если кто-то говорит, что страдает от невыносимой боли, потому что этот человек, говорящий с вами, еще в сознании. Если бы боль была невыносимой, он потерял бы сознание. Сработал бы естественный трюк, и он потерял бы сознание. Как только человек пересекает предел того, что можно терпеть, он падает без сознания.
Даже небольшая болезнь нас пугает, и мы теряем сознание – что говорить об ужасающей мысли о смерти? Сама идея смерти убивает нас! Мы теряем сознание, и в этом бессознательном состоянии случается смерть.

Противоположна этому техника активной медитации – техника того, как войти в смерть сознательно. В Тибете эта техника известна как Бардо. Таким же образом, как человека социально «гипнотизируют» в тот момент, когда он умирает, в Бардо умирающему делают антигипнотическое внушение. В Бардо люди собираются вокруг умирающего и в момент смерти говорят ему:
– Ты не умираешь, потому что никто никогда не умирал.
Ему делают антигипнотическое внушение. Никаких слез, никаких рыданий; никто ничего больше не делает. Люди собираются вокруг, и монах говорит:
– Ты не умираешь, потому что никто никогда не умирал. Ты уйдешь в расслаблении и полном сознании. Ты не умрешь, потому что никто никогда не умирает.
Человек закрывает глаза, и ему описывают весь процесс: как его жизненная энергия покидает ноги, руки, и теперь он не может говорить, и так далее – и тем не менее, говорят этому человеку, он сам все еще есть, он сохраняется. Эти внушения производятся со всех возможных сторон. Эти внушения – просто антигипноз. Это значит, что они предназначены для того, чтобы убедиться, что человек не схватится за социальную иллюзию, что находится на грани смерти. Бардо применяют как противоядие, чтобы это предотвратить.

В тот день, когда в этом мире воцарится более здоровое отношение к смерти, Бардо станет ненужным. Но мы – очень нездоровые люди; мы живем под властью иллюзии, и из-за этой иллюзии остается важным противоядие. Каждый раз, когда кто-то умирает, все его близкие должны совершить попытку разбить иллюзию того, что он умирает. Если они смогут удержать этого человека в состоянии бодрствования, если смогут в каждое мгновение ему напоминать…
Когда сознание устраняется из тела, это происходит не сразу; все тело не умирает в одно и то же время. Сознание сжимается вовнутрь, мало-помалу покидая каждую из частей тела. Оно отсоединяется в несколько стадий, и все стадии этого процесса можно перечислить умирающему, чтобы помочь ему остаться в сознании.

Таким образом, наша иллюзия смерти – социальная иллюзия. Если у тебя есть хоть немного опыта медитации – если с тобой случился хотя бы проблеск той истины, что ты отделен от тела, если чувство разотождествленности с телом хотя бы на мгновение проникло в тебя глубоко – ты не будешь бессознательным в момент смерти. к этому моменту состояние бессознательности уже будет разрушено.
Осознанно, сознательно никто никогда не может умереть, потому что все время продолжает осознавать, что не умирает, что в нем что-то умирает, но не он сам. Человек продолжает наблюдать это отделение и в конце концов находит, что его тело лежит в стороне от него, на расстоянии. Тогда смерть оказывается просто отделением; она равнозначна разрыву связи. Словно я выхожу из дома, а члены семьи, не осознающие мир за стенами дома, подходят к двери и со слезами прощаются со мной, чувствуя, что человек, с которым они пришли попрощаться, умер.

Смерть есть рассоединение тела и сознания. Называть это рассоединение смертью бессмысленно, – это просто ослабление, разрушение связи. Это не более чем переодевание. Таким образом, тот, кто умирает с осознанностью, на самом деле никогда не умирает, поэтому для него вопрос смерти никогда не возникает. Он даже не называет смерть иллюзией. Он даже не говорит, кто умирает, а кто нет. Он просто говорит, что то, что мы до вчерашнего дня называли жизнью, было просто ассоциативным рядом. Этот ассоциативный ряд должен быть разрушен. Теперь началась новая жизнь, которая не входит в прежний ассоциативный ряд. Может быть, это новая связь, новое путешествие.
Но умереть в этом состоянии осознанности возможно, только с осознанностью прожив. Если ты научился жить сознательно, несомненно, ты сможешь сознательно и умереть, потому что смерть – явление жизни; она происходит в жизни. Другими словами, смерть – это финальное свершение того, что ты понимаешь под жизнью. Это не явление, происходящее вне жизни.
Это все равно что дерево, которое взращивает плод. Сначала плод зеленый, потом начинает желтеть. Он становится все более желтым, пока, в конце концов, не пожелтеет полностью и не упадет с дерева. Это падение с дерева – не явление вне процесса созревания плода; скорее, это окончательное свершение самого созревания.
Событие падения плода с дерева не оторвано от процесса его желтения и созревания, скорее, это его кульминация, успешное завершение. А что происходило, пока плод был зеленым? Он готовился столкнуться лицом к лицу с все тем же последним событием. И тот же самый процесс продолжался, когда он еще не расцвел цветком на ветви, когда он был еще скрыт внутри почки. Даже в том состоянии он готовился к окончательному событию. А что сказать о том времени, когда дерево еще не было проявлено, когда оно еще содержалось внутри семени? Та же подготовка продолжалась и тогда. А то время, когда это семя еще не родилось, и было еще скрыто в каком-то другом дереве? Продолжается тот же процесс.
Таким образом, явление смерти – только часть цепи событий, принадлежащих одному и тому же явлению. Конечное событие – не конец, это только разделение. Одни отношения, один порядок заменяются другими отношениями, другим порядком.

_________________
Не важно, что написано. Важно, как понято.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 103 ]  На страницу Пред.  1 ... 7, 8, 9, 10, 11  След.

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 0


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения

Найти:
Перейти:  
cron
Powered by Forumenko © 2006–2014
Русская поддержка phpBB