Однажды я молилась и увидела рядом с собой Христа, или, лучше сказать, почувствовала Его, потому что не видела Его ни очами тела, ни очами души своей. Мне казалось, что Он стоит подле меня, и я видела также, что именно Он разговаривает со мной. Поскольку доселе я пребывала в неведении в отношении того, что такое видение возможно, поначалу я очень испугалась и только плакала. Когда же Он сказал мне в утешение одно только слово, я пришла в себя, перестала бояться и стала снова спокойной и уверенной в себе, как всегда. Мне стало казаться, что Иисус Христос всегда находится со мной рядом. Поскольку видение не было порождением воображения, я не видела никакого образа, но очень ясно чувствовала, что Он всегда находится от меня по правую руку и наблюдает за всем свершаемым мною. После этого, если я только хотя бы немного сосредоточивалась и не слишком отвлекалась, я не могла забыть о Его близком присутствии. …я ответила, что сама не знаю откуда, и все же не могу усомниться в том, что Он пребывает подле меня...
Ибо если я говорю, что вижу Его не очами плоти и не очами души – ведь это не было одно лишь мое мечтание, – то как я могу уразуметь, что Он стоит подле меня, и быть более уверенной в этом, нежели в том случае, если бы я видела Его глазами?
Он являет Себя душе посредством некоторого знания Себя, и это знание ярче солнца. Я не хочу сказать, что вижу солнце или какую-то другую яркую вещь. Я говорю здесь о свете невидимом, который озаряет собой наше разумение, чтобы душа могла постигать столь великое благо. И видение его несет с собою огромное блаженство". "Тебе следует лишь радостно обратить взор к себе и созерцать, как Бог ведет игру любви в твоей любящей душе". Он так и сделал, и увидел, что его тело в области сердца чисто и прозрачно, как кристалл. Он узрел прекрасную Божественную Мудрость, царственно восседающую на престоле в самом центре его сердца. Подле нее находилась исполненная возвышенных желаний душа Слуги, она благоговейно почивала в Боге, Который обнимал ее и любовно прижимал к Своему Сердцу. Так она оставалась погруженной в божественную любовь и преисполненной этой любовью в объятиях своего возлюбленного Бога".
Необычное искусство созерцания, которое мистик практикует в течение всей своей жизни – и которое совершенствуется одновременно с его видением и любовью, – требует от того, кто его практикует, упорной целенаправленной работы и последовательного волевого развития.
Обучение, состоит в постепенном развитии у себя склонности к глубокому сосредоточению, обретении дара духовного внимания.
Качество зрения и слуха на любом уровне сознания определяются не остротой чувственного восприятия, а изменением отношения со стороны всей личности. Это изменение подразумевает созерцание – то есть самозабвенную внимательность, глубокое сосредоточение, саморастворение Я, создающее подлинное взаимодействие между видящим и видимым.
созерцание представляет собой способность, которую мы можем – а подчас просто обязаны – применять к своему восприятию не только Божественной Реальности, но и всего вообще. Оно представляет собой ментальное отношение, через которое все вещи раскрывают перед нами тайну своего существования. В той мере, в которой они беззаветно ему отдаются, они видят Творение глазами Бога.
Все, что требуется, – это ненадолго, по-особому – целостно – рассмотреть любой простой, конкретный, внешний объект. Этим объектом для созерцателя может стать практически все что угодно: картина, статуя, дерево, далекий горный склон, растение, бегущая вода или крохотные живые существа. Нам нет необходимости, подобно Канту, устремлять взор к звездному небу. "Маленькая вещь размером с лесной орешек" вполне подойдет нам, как она подошла когда-то Юлиане Норвичской.
Теперь смотрите на избранную вами вещь. Намеренно и в то же время спокойно исключите из сферы своего внимания многочисленные послания других проявлений окружающего мира. Сосредоточьте свое отрешенное внимание на этом объекте настолько глубоко, чтобы исключить из поля сознания все другие впечатления. Вместо мыслей об этом объекте просто вливайте в него всю свою индивидуальность: пусть душа отрешится от всего и просто смотрит, пусть сольется с вашим зрением. Почти сразу же этот новый способ восприятия откроет для вас неожиданные качества внешнего мира. Во-первых, вы ощутите вокруг себя дивное углубляющееся спокойствие, а вместе с ним замедление вашего быстротечного психологического времени. Далее, вы осознаете возросшую значимость и необычайную реалистичность рассматриваемой вами вещи. Когда вы всем своим сознанием выйдете по направлению к ней, вы обнаружите встречный поток. Вам покажется, что грань между вашим существованием и ее бытием растворилась. Слившись с ней в едином акте подлинного взаимодействия, вы глубоко и навсегда познаете тайну ее бытия, причем таким образом, что не в силах ее выразить.
Увиденный такими глазами зауряднейший чертополох становится небесной орхидеей, а рябая курица – жар-птицей. Наши верные друзья – деревья, облака и реки – посвящают нас в великие тайны, "воссиять могут золота ярче они" – для "ока, прозревающего Вечность". На какое-то мгновение мы погрузились в "жизнь Всего", и теперь нас роднит с природой вещей глубокая спокойная любовь. Между умом и некоторыми аспектами внешнего мира состоялось "мистическое бракосочетание". Cor ad cor loquitur – жизнь соприкоснулась с жизнью, но не в сфере поверхностного разума: ему доступно лишь осознание того, что было получено послание истины и красоты.
И всё описанное мы испытали лишь благодаря успокоению поверхностного разума; оно дается ценой прекращения хаотической рассудочной деятельности и полного посвящения себя одному объекту без всякой мысли о себе, вообще без мыслей. Рассуждать означает искажать: наш ум – не идеальное зеркало.
Сказанное не означает, будто этот, в общем достаточно заурядный, эксперимент может быть сопоставим с трансцендентальным созерцанием мистика. Однако, хотя и в малом масштабе – в сфере природных объектов, – наш опыт все же активизирует скрытые возможности человеческого восприятия. Чтобы постигать Невидимую Реальность, мистик развивает в себе те же наклонности, подчиняя их своему трансцендентальному чутью. Между подлинным видением в течение одного мгновения "цветка в замшелой стене" из стихотворения Теннисона и прозрением природы "вечной Истины, подлинной Любви и возлюбленной Вечности", несомненно, существует огромное различие. Однако и тот, и другой опыт становится возможным благодаря видению глазом души тогда, когда "мышление остановилось".
Эта сосредоточенная восприимчивость, отрешенное и неотступное наблюдение, при котором эмоции, воля и мысли сливаются воедино и перестают существовать, является секретом притягательности созерцания огня. Однако созерцание Духа требует намеренного отказа рассматривать послания от органов чувств – ухода внутрь, или "интровертирования" восприятия, "путешествия к центру". Царство Божье, как известно, находится внутри, и, стало быть, искать его надлежит в самых сокровенных уголках Души. Мистик должен научиться так сосредоточивать внимание на объектах ментального мира, на своем Я, на всем невидимом и неосязаемом, чтобы забыть о всех видимых вещах. Ему следует так глубоко сосредоточиться на субъективных переживаниях, чтобы все внешнее растворилось и исчезло из виду. Он должен развить в себе эту способность целенаправленными занятиями – научиться усилием воли освобождать ум от кишащих в нем образов и необузданных мыслей. Выражаясь мистическим языком, он должен "погрузиться в пустоту" – в то незанятое пространство, куда не может проникнуть его суетливый житейский разум. Этот процесс собирания воедино и "обращения внутрь" всех потенциальных возможностей души представляет собой то, что называют интроверсией.
_________________ Не важно, что написано. Важно, как понято.
|